– О чем мы говорим? – встал он из-за стола.
– О вечном!
– Ну, тогда пойдем со мной в мыльню и займемся утешением печалей!
Такой Яков понравился Альв еще больше. Решительный мужчина. Не наглый, но и не из робких!
– Показывай дорогу, Яков, и не тяни, ради богов!
Не то чтобы это стало для него неожиданностью. Чего-нибудь в этом роде следовало ожидать, поскольку напряжение особого рода ощущалось между ними едва ли не с первой их встречи. И даже раньше, потому что он увидел ее первым, когда она еще выглядела мертвым телом. Но «электричество», возникшее между ними, не ослабевало ни на мгновение, оно лишь усиливалось, несмотря на то что времени с тех пор прошло, казалось бы, совсем немного. То есть взрыв назревал, и в конце концов рвануло так, что у Якова форменным образом «крышу снесло».
Ни о какой бане уже и речи не шло. Он хотел ее «прямо здесь, прямо сейчас», но и она, похоже, хотела того же. Раздевались впопыхах, сумбурно и бестолково, мешая друг другу и самим себе, потому что невозможно раздевать женщину, не выпуская ее из объятий и не отпуская ее губ. Но именно это и пытался сделать Яков. Впрочем, Альв от него не отставала, одновременно «выкручиваясь» из своей одежды, раздевая Якова – уж насколько это у нее получалось при едва ли не двукратной разнице в размерах – и жадно ловя губами его губы. Что-то куда-то летело, ломалось и разбивалось, но им все было нипочем, потому что они были вместе и вместе стремились туда, куда звала их страсть. Каким-то образом они не поубивали друг друга, а такое вполне могло случиться, поскольку, интуитивно уловив, насколько сильна эта женщина, Яков совершенно перестал сдерживаться. Он овладевал ею так, словно это был не любовный «поединок», а боевое единоборство. Но и она не жалела его, желая получить все и сразу. Альв не отдавалась, она брала. Доминировала, даже лежа под ним на спине или развернувшись к нему задом, но, в конце концов, сделала то, что и хотела, наверное, сделать с самого начала. Она попросту свалила Якова на спину и оседлала, как давеча оседлала норовистого жеребца. И теперь уж точно потеряли смысл обычные понятия, относящиеся к половым различиям любовников. Он ли имел ее или она имела его – все это стало неразличимо, да и не важно на самом деле.
Страсть застилала глаза кровавой пеленой, но одновременно каким-то чудом Яков видел Альв во всех, даже самых мелких подробностях. Ее кожа приобрела сейчас золотисто-розовый оттенок, глаза, которые она и не думала закрывать, налились темной сапфировой синью, а в черных, как вороново крыло, волосах появились темно-рыжие пряди. Она была прекрасна, стремительна и исполнена невероятной силы, и Яков не знал – не смог позже разобраться, – от чего он получил большее наслаждение: от бесконечно долгого соития или от невероятного впечатления, которое производили на него ее великолепное тело, ее волосы, кожа и, наконец, главное – неистовый взгляд ее невозможных глаз.
