— Почему же ученые ничего об этом не знали? — с недоумением в голосе спросил Сванборг. — Ведь это — величайшее открытие века!
— Да, — согласился с ним Самойлов и, нагнувшись к самому уху скандинавского ученого, начал шептать: — Это величайшее открытие моего учителя, мечтавшего об облегчении суровой жизни на земле, сделалось кошмаром его жизни. Я боюсь рассказывать, боюсь, чтобы Туманов не услышал.
Сванборг взял молодого профессора под руку и увел его на ют. Здесь они оперлись о борт парохода, и Самойлов рассказал мрачную историю возрождения пласмодия и открытия способов его применения для земледелия.
— Когда Туманов добыл зародыши пласмодия и получил первые колонии этого полугриба, полуплесени, — мы устроили огород на небольшом академическом дворике, мы перерыли в одном углу землю, перемешали ее со всяким сором, опилками и обрывками коры, сложенными дворниками около поленниц дров. Когда затем были приготовлены грядки, мы засеяли на них зародыши пласмодия. Ожидали мы с большой тревогой, бегали на наш огород чуть ли не каждую минуту. А надо вам сказать, что на дворе был декабрь, и морозы стояли ужасные. Один из ассистентов, Яков Силин, вбежал однажды к нам и крикнул: «Пар идет от гряд!»
Мы бросились на двор и увидели, что от гряд действительно поднимается густой пар и опадает на землю тяжелой изморосью. Мы измерили температуру земли: она оказалась нагретой до 30 градусов. Туманов нам сказал тогда:
«Я не ошибся. В наших руках находится пласмодий, ужасный гриб, пожравший в прежние геологические эпохи гигантские леса, покрывавшие почти всю нашу планету. Это он подтачивал стволы плаунов и гигантских древовидных папоротников, а они падали в реки и озера, сносились водой в глубокие долины и, покрываясь слоем песка и глины, медленно сгорали, превращаясь в каменный уголь. Теперь мы посеем на наших грядах рожь и горох!»
Мы очень удивились, так как думали, что посеянные зерна немедленно будут съедены пласмодием. Однако Туманов велел нам перерыть еще всю землю и, бросив щепотку какой-то соли, полил гряды водой.
«Теперь, — сказал он, — пласмодий впадет в состояние бездеятельности. Он будет лишь переваривать поглощенную им пищу, удобрять и нагревать землю».
Так и случилось! — воскликнул Самойлов. — Через десять дней в 25-градусный мороз из земли поползла трава. Ее бил и сушил мороз, но зеленые части растений неудержимо тянулись кверху. Тогда мы покрыли наши гряды рогожами, и этого было достаточно для того, чтобы рожь заколосилась, горошек быстро отцвел и дал стручки…
