Потом он вынул новую сигарету, закурил, и я уже не пыталась остановить его. Пусть курит, пусть, если это может хотя бы в какой-то степени успокоить…
Машинально я выдвинула ящик стола, за которым сидела. И первое, что бросилось в глаза, Юрка, его лицо. Глядит на меня чуть исподлобья, губы полуоткрыты, между бровями залегла едва заметная складочка.
Эта карточка самая моя любимая. Сколько ему было тогда лет? Кажется, семь. Да, ровно семь и полтора месяца. В тот год он впервые пошел в школу.
До сих пор помнится мне день первого сентября, как бы пропахший ядреным, свежим запахом спелой антоновки и нежным ароматом цветов, которые несли школьники. И у нашего Юрки тоже в руках букет розовых гвоздик. Он держит букет крепко, слегка наклонив его, словно пику. Брови сдвинуты, глаза сосредоточенны и серьезны.
Он кивнул нам, провожавшим его, — мне, матери, отцу — и пошел к школе не оборачиваясь.
Мила сказала:
— Какой же он все-таки маленький…
— Ну, не такой уж маленький, — заметил Игорь.
— Нет, маленький, — упрямо повторила Мила, неожиданно слезы блеснули в ее глазах. — Наверно, он будет самым маленьким в классе, — с горестной убежденностью проговорила она. — Все будут обижать его, маленьких всегда обижают…
— Вот еще, — возмутился Игорь. — Уж ты скажешь…
Мне тоже захотелось плакать. Я представила себе на миг Юрку, самого маленького, беззащитного в классе, и силой заставила себя удержаться от слез.
А он все шел не оборачиваясь и скрылся в толпе школьников, которые, как и он, пришли в «первый раз в первый класс».
Потом случилось так, что все наши волнения и тревоги оказались напрасными. Уже с третьего класса Юрка начал безостановочно расти, к четырнадцати годам вымахал ростом чуть ли не выше Игоря, и я надеялась, что он не остановится: будет расти еще и еще.
Игорь говорил:
— Кем он станет, не знаю, но баскетболист, надо думать, получится из него отменный — радость команды и ее надежда…
Мила жаловалась, что не напасется на него рубашек, джинсов, обуви и трусов, почти мгновенно из всего вырастает.
…Игорь вынул новую сигарету. Я встала, открыла форточку. Мой немой, но в достаточной мере выразительный и красноречивый укор отрезвил Игоря.
— Прости, мама, — виновато сказал он. — Я тут надымил у тебя.
— Ты же обещал бросить курить. — напомнила я. — Где же твое слово?
— Брошу, — сказал он.
— Когда?
— Со временем.
Юрка обычно говорит: «Со временем или раньше».
Как хорошо, что Юрка не курит! Я знаю, он не обманывает меня, он бы признался, если бы курил. Но нет, не курит и не курил ни разу…
