Я реально жалел, что я не перегнул засранку через колено и не всыпал ей как следует.
Потом я начал представлял, как бы это выглядело: я сижу, Молька у меня на коленях животом вниз, я задираю ее монашеское одеяние, а под ним она… восхитительно голая. И крепкий зад гостеприимно смотрит в сторону моей ладони.
И у меня встал.
Так сильно и болезненно, что я реально не знал, куда себя деть, так хотелось на все плюнуть и вызвать на ночь одну из безотказных девочек, чьи номера я на всякий случай всегда держу под рукой. Но в голове торчала Молька, а мысли о суррогате не вызывали ничего, кроме до предела обострившегося желания: она должна быть моей. Не какая-то другая замена на время, а именно Молька и, блядь, даже в том уродливом платье. Даже странно, что не поехал к ней прямо посреди ночи.
Но как-то все же взял себя в руки и понадеялся. Что утром башка придет в норму, и я десять раз перекрещусь, что чуть было окончательно не двинулся головушкой.
Утро и правда многое изменило в моей спокойной и веселой холостяцкой жизни.
Утром я понял, что хочу Мольку. Хочу их всех: Мольку, Моль, Веру и — ебическая сила! — даже «Верочку».
И хочу не просто в свою кровать, а чтобы была рядом и даже со своими ядовитыми замечаниями, подколками, острым языком и… Хотя да, от мыслей о том, что этот острый язычок может сделать с моим членом, парень снова восстал и мне пришлось позорно дрочить в душе, представляя все мыслимые и немыслимые способы, которыми я поставлю строптивицу на место.
В общем, примерно к обеду, сидя у себя в офисе, я составлял план покорения.
Она огрызается только потому, что не видела меня в деле. А я, чего уж там, вел себя как кусок дерьма, издеваясь над бедняжкой ради просто так. Не все в жизни рождены красотками, не всем дано блистать и сверкать, но история знает много примеров, где мужчина был харизматичным лидером, а его женщина — серой мышкой. Ну взять хоть…
Ленина и Крупскую.
Образ, живо вылепленный моей фантазией, заставил меня корчиться от хохота.
Ладно, пусть будет Бандерос и Гриффит: не просто же так ее называют «голливудским чучелом».
Занимаясь, как Юлий Цезарь, сразу кучей дел, я параллельно представлял, как шаг за шагом возьму эту неприступную цитадель, максимум, за две недели. Практически вижу, как моя адская козочка снимет колючую шкурку и охотно свалится в счастливый обморок прямо мне в руки.
А потом вдруг — бац! — и я торчу у нее под офисом с охапкой цветов, как какой-то влюбленный осел из мелодрамы.
