А потом я перевел взгляд туда, куда уставился побледневший Мащенко, и меня продрал озноб.
Потому что в центре двора, в небольшом загоне с низеньким заборчиком, стояло совершенно немыслимое существо.
Безусловно, это тоже была собака. Мускулистая коренастая дворняга с короткими ушами и широченной мосластой пастью, явно унаследованной от стаффордширдов. Вот только для стаффов эта тварь была слишком высокой.
А самое главное, из живота у нее росла нога.
Кто-то за моей спиной дрожащим голосом пробормотал быстрое базовое заклинание, снимающее простые иллюзии. Нога никуда не исчезла. Толстая, гладкая, безволосая, она походила на ножку белого гриба, зачем-то приживленную собаке. Словно над ней проводил опыты безумный ученый.
– Господи, это что? – прошептала Вита.
– А это, друзья мои, и есть всем известная одноногая собачка, – каким-то чужим голосом сказал я, изо всех сил стараясь не терять самообладание.
Псина подняла голову, широко ухмыльнулась. Черные с розовыми пятнами губы разошлись, открывая желтые клыки.
– Мамочки, – выдохнул Саня, вмиг забывший обо всех своих англицизмах.
Но мне было не до того, чтобы подтрунивать над ним.
– Братцы, а братцы, – тихо сказал я. – БЕЖИМ!
И тогда собака прыгнула. Выглядело это так, словно пружинной игрушке нажали на макушку, а затем отпустили. Тварь присела на своей жуткой лапе, как бы втянув ее в живот, затем резко выпрямилась и махнула через заборчик.
С перепугу мне показалось, что она сиганула сразу метров на пять. Может, так оно и было. Наверняка сказать не могу, потому что к этому моменту я уже мчался из этого адского собачьего приюта, успевая подгонять Виту и Патрика.
Мащенко торопить не требовалось: он несся впереди нас, так что только пыль столбом стояла.
Я обернулся лишь раз. И готов поклясться – эта одноногая тварь зубами отодвигала засовы на клетках, а освобожденные псы приветствовали ее утробным воем.
* * *
– Иноземцев его звали, – проскрипел Юрганов. – Сергей Валерьянович. Если тебе это что-нибудь говорит.
И уставился на меня круглыми своими глазищами.
В кабинете мы были вшестером: я, сам Юрганов, его старый приятель Олег Невзерь, бессменный глава объединенного университета, и еще трое незнакомых мне магов, пожилых, внушительных и с теми едва уловимыми начальственными замашками, которые характерны для чиновников и вахтеров. Невзерь же был мелок, сух и молчалив, а сегодня еще и мрачен. Правое плечо у него торчало выше левого, и он то и дело смахивал с него несуществующую пылинку. А может, что-то другое смахивал, кто его, знахаря, разберет! Салаг, которые неотступно таскались за мной, в святая святых все-таки не пустили, несмотря на все мольбы Витки. Остались они сидеть на диванчике в коридоре, притихшие и заробевшие.
