– Чем тупее, тем злобнее! – взорвалась Витка. – Что мы и видим на твоем примере!
Я с силой хлопнул в ладоши. Два краснолицых спорщика уставились на меня.
– А вот на личности переходить не надо, – твердо сказал я. – Вита, выговор тебе.
Девушка сжала вторую косичку зубами с такой силой, будто хотела откусить.
– Кстати, а будь они глупыми, их можно было бы усыпить? – в пространство насмешливо спросил Саня.
– Дело не только в уме. – Патрик выпрямился. – Эти собаки – результат человеческого вмешательства.
– Ошибки!
– Пусть даже так. Это ничего не меняет. Уничтожить их – значит расписаться в собственной беспомощности. Мы же маги! Неужели человечество в нашем лице ничего не может предложить, кроме уничтожения того, чего оно не понимает?
– В том-то и дело, что все оно понимает! – Саня с силой стукнул себя в грудь. – Не надо наворачивать вокруг обычных злобных дворняг эту вашу мишуру ложного гуманизма. Ах, песики! Ах, мы их создали! Ах, мы должны им помочь! Правда, не понимаем как, но все равно должны!
– Допустим, усыпить мы их всегда успеем, – рассудительно сказал Урусов. – Сань, неужели тебе самому не интересно, что эти псы собой представляют?
Мащенко не успел ответить – у меня зазвонил телефон.
– Мозговой штурм отменяется, – в трубку сухо сказал Юрганов. – Решение по иноземцевскому эксперименту принято.
– Уже? – ахнул я. – Какое?
Вместо ответа Иван Семенович сказал одну фразу и отключился. Я послушал короткие гудки и, не сдержавшись, выругался.
– Что? – забеспокоилась Вита. – Что там такое?
Мне ничего не оставалось, как повторить последние слова шефа:
– Собаки напали на охрану участка.
Когда мы примчались в Покровское-Стрешнево, людей в парке не было вообще. Всех до единого убрали от греха подальше. Дворняги, каким-то образом выбравшиеся из клеток, ходили вдоль забора (иллюзия руин растаяла окончательно) и рычали, как тигры. Одноногая собаченция невозмутимо сидела в углу на попе, согнув ногу в коленке (выглядело это так дико, что я содрогнулся), и глодала кость.
– Что здесь случилось?
Выяснилось, что собак хотели покормить. Однако первый пес не подавал в клетке признаков жизни, и охранник вошел к нему.
– Я думал, он дохлый! – оправдывался парень с перевязанной рукой. – Он кверху пузом валялся!
«Дохлый кобель» очень быстро стал живым, и не просто стал, а повалил бедолагу и нежно прижал челюсти к его горлу. Дальнейшая часть истории поначалу показалась мне полным бредом.
– Он заставил нас открыть остальные вольеры, – уныло пробасил второй охранник. – Головой мотал вправо, пока я не сообразил, чего ему надо.
