– Предоставьте мне пятнадцать минут и не вламывайтесь внутрь. Если я сумею разговорить его, то лучше, чтобы вы мне не мешали.
Тамит и Флетчер неохотно вышли, a Рея остановила очередного пробежавшего мимо секретаря и сказала:
– Передайте барону, что я претендую на несколько минут его времени.
На лице того проступила неуверенность.
– Барон очень…
– Конечно, ему очень повезло. Скажите ему, что я слышала и видела большую часть злосчастного эпизода и хотела бы убедиться в том, что он находится в полном здравии.
Оставалось надеяться, что подобное объяснение способно встревожить человека с нечистой совестью или имеющего неприглядные тайны.
Секретарь снова заколебался, однако он не знал ее и не был уверен в характере ее взаимоотношений с бароном. Очевидно, решив ошибиться в пользу осторожности, он произнес:
– Минуточку, – и развернулся в обратную сторону к кабинету.
Через какое-то мгновение он вернулся.
– Прошу вас сюда, мадам.
Рея последовала за ним по коридору, в небольшое фойе, a затем в личный кабинет барона.
Комнату наполнял свет заката, через высокие наклонные окна открывался головокружительный вид на городскую окраину и гавань за нею. Толстый стеклянный экран смягчал страх высоты, хотя Рея, бесспорно, не стала бы опираться на него. На богатом комоде из золотого дерева, стоявшем у дальней стены, располагался хромированный радиоприемник, по внешнему виду явно предназначенный не только для того, чтобы слушать музыку. Барон находился на ногах, голова его была перевязана, однако приведенная в беспорядок одежда еще напоминала о недавнем приключении. Он обратился к секретарю:
– Благодарю вас, Уиллс. А теперь позвольте нам переговорить с глазу на глаз, хорошо?
Секретарь вышел. Рядом с Реей стояли невысокий коктейльный столик и несколько золотого дерева кресел, и она села, воспользовавшись приглашением барона.
Он остался стоять на ногах в позе человека, желавшего бы пройтись, но не решающегося на это. Барон проговорил:
– Мне хотелось бы лично поблагодарить вас за поданный вами сигнал тревоги. Но мы как будто бы незнакомы.
Рея почувствовала напряжение в груди, явно вызванное не движением воздушного корабля. В нем угадывались трепет и возбуждение охотника. Барон взволнован, полон подозрений и пытается скрыть их. Он испуган. Однако в отношении того, чего он боится, она не имела никаких соображений. Явно не бедного мертвого Шаллиса, хотя Милль мог опасаться разоблачения связи с ним. Рея проговорила:
