Гитарные переборы по радио сменились сумбурной и грозной оркестровой музыкой. Я выключил радио, и в наполнившей пространство тишине отчетливо прозвучал голос Адама:
– Один из вас должен обратиться в соответствующие инстанции.
– Обратимся, – сказала Миранда. – Не сейчас.
– В противном случае возможно осложнение юридической ситуации.
– Да, – сказала она.
Имея в виду «нет».
– Родители мальчика могут не быть единодушны. Возможно, мать его ищет.
Он ждал ответа. Миранда смела хлебные крошки и прочий мусор в кучку у плиты и нагнулась над ней с совком.
– Чарли мне сказал, – проговорила она тихо, – что его мать мымра. Она его лупит.
Но Адам четко исполнял программу. Он излагал аргументы с тактичностью адвоката, дающего неприятные советы клиенту, которого он не должен потерять.
– Это понятно, но ваши действия могут быть неправомочными. Марк, вероятно, ее любит. И с юридической точки зрения в отношении несовершеннолетних ваше гостеприимство может быть расценено как правонарушение.
– Ну и пусть.
Марк стоял рядом с Адамом и держался двумя пальцами за его джинсы. Адам понизил голос, оберегая детскую психику, и сказал:
– Если позволите, я зачитаю вам выдержку из акта о похищении детей от тысяча девятьсот…
Миранда с силой ударила совком о край мусорного ведра с крышкой, вытряхивая мусор. Я протирал бокалы и смотрел, как моя возлюбленная злится на своего любовника. Ебаная машина говорила дело. Мирандой же двигало что-то другое. Вероятно, Адам был не в состоянии понять ее или разумно объяснить, отчего она раздражается на мусорное ведро. Я смотрел и слушал, протирая бокалы и ставя их на полку в буфете, где они давно не стояли.
Адам в своей деликатной манере продолжал:
– Ключевое слово в этом акте наряду с «похищением» – это «удержание». Возможно, полиция уже ищет ребенка. Могу я…
– Адам. Достаточно.
– Тебе может быть интересно услышать о некоторых похожих случаях. В 1969 году одна женщина в Ливерпуле зашла в круглосуточный автосервис и увидела там маленькую девочку, которая…
Миранда подошла вплотную к Адаму, и на секунду мне показалось, что она его ударит. Но она проговорила ему в лицо, чеканя каждое слово:
– Я не желаю слышать твои советы и не нуждаюсь в них. Спасибо!
Марк заплакал. Сперва его губки бантиком развязались, затем раздался долгий нисходящий стон, перешедший в сдавленные рыдания, свидетельствовавшие, что его легким не хватало кислорода. Марк старательно втянул в себя воздух, обливаясь слезами. Миранда что-то залепетала и попробовала приобнять его, но это не сработало. Малыш выдал такой оглушительный рев, что соседи вполне могли броситься к точке сбора, решив, что это воздушная сирена. Адам перевел взгляд на меня, я пожал плечами. Марку явно требовалась мама. Но Адам взял его на руки, усадил себе на бедро, и почти сразу рев прекратился. Марк пришел в себя и с нового ракурса оглядел нас, икая, прозрачными глазами из-под слипшихся ресниц. А затем бодро объявил:
