Спустившись до площадки первого этажа, Елизавета Павловна увидела поднимавшуюся навстречу молодую женщину с шести-семилетним ребенком за руку; ее сразу поразил в женщине тот особый, неуловимый в частностях отпечаток культурного - в одежде, в походке, в движениях, в манере держать тело, который сама она очень ценила и которым - думалось ей - сама она наделена в высокой степени. Вместе с 1000 этим - ребенок был бос.
Женщина не принадлежала к составу постоянно живущих в общежитии. Тем более странно было Елизавете Павловне видеть, что женщина поднималась со спокойным, уверенным видом часто бывающего здесь человека. "Словно у себя дома... Странно... Кто она?..." - замелькало у ней.
С первого взгляда она причислила незнакомку к интеллигенткам, но, сблизившись с ней, она без всякой объясняющей мысли, почти бессознательно отказалась от своего предположения. Незнакомка была интеллигенткой только по своему виду; несомненно она поднялась из того круга людей, из которого поднялись и ее муж, и Иван Алексеевич, и Котляр и другие известные ей люди. Но все эти люди не имели того особого отпечатка, который так ценила Елизавета Павловна. Отпечаток тот, по мнению Елизаветы Павловны, давался только культурой поколений.
"Странно!"
Не думая о том, что она делает, толкаемая лишь нахлынувшей непонятной враждебностью к неизвестной женщине, которая так походила на нее самое и вместе с тем не походила, Елизавета Павловна вдруг загородила незнакомке дорогу:
- Как вошли вы, гражданка? Без пропуска нельзя сюда.
Женщина изумленно подняла глаза; ребенок, открыв рот, смотрел на Елизавету Павловну.
- У меня постоянный... - начала было женщина и остановилась, как бы что-то вдруг поняв.
Обе без слов смотрели друг на друга; Елизавета Павловна медленно краснела, вдруг осуждая себя за глупость и нетактичность.
- Вам какое дело? - спросила женщина.
И не ожидая ответа, она сделала рукой отталкивающий жест.
- Разрешите же...
"...Не интеллигентка, не интеллигентка... просто некультурна, - думала Елизавета Павловна, спускаясь по лестнице. - Но кто же она, кто?"
"А мальчик?!" - вдруг вспомнила она босые ноги и открытый рот мальчика. На секунду она даже остановилась на лестнице.
"Ну, скажем, если б это был мой сын, - говорила она себе, выходя из подъезда, - каким бы он выглядел на месте этого мальчика?"
- Совсем не таким. Совсем не таким, - поспешно запротестовала она.
Она не заметила, как прошла мимо часового, попрежнему расхаживающего у крыльца Губчека, и вошла в вестибюль бывшей гостиницы. Веселый привет дежурного коменданта вывел ее из задумчивости:
