Янтарно-лазоревый коктейль по-прежнему переливался под светом торшера, но душа Энни постепенно погружалась во мрак.
— Фрэнк, милый, они же тебя не отпустят… Это не те люди, которые соблюдают какие-либо правила, условия соглашения…
Он только развел руками:
— Я бессилен.
Энни подавленно молчала.
— Вот поэтому, Энни, я и прошу тебя пожить здесь, — твердо сказал Фрэнк.
— Зачем? Какой смысл?
— Для меня — очень даже большой смысл. Всегда легче, когда знаешь, что дома кто-то тебя ждет. И я загадал: если ты будешь ждать меня здесь — все обойдется хорошо. И я вернусь…
Неожиданно в Энни пробудилась ревность: слепая, бессмысленная…
— Так ты говоришь — когда дома кто-то ждет? — резко сказала она. — Ведь тебя уже когда-то так ждали, да?
— Энни…
— Нет-нет, не перебивай!
Она резко поставила стакан, и на стол плеснулось немного коктейля «Эй-Эф».
— Ты хочешь, чтобы она тебя ждала по-прежнему, а ее нет! И меня используешь просто в качестве замены, суррогата, имитации! И все еще любишь ее!
— Помилуй Господи, Энни…
Но ее понесло:
— Ты специально подбирал нечто похожее, хотя бы слегка! Опять блондинка, только у той волосы длиннее: я помню — ты показывал мне фотографию! Рост, наверное, одинаковый, да? Вот только я, извини, очки ношу, но что поделаешь! Зато послушная, тихая…
— Ничего себе тихая… — покрутил головой Фрэнк. — Тише некуда.
— Так что ты только используешь меня — вот и все! — заключила Энни.
«Что же я такое говорю!» — ужаснулась она про себя.
Фрэнк сунул сигару в пепельницу.
— Вот что, Энни, — спокойно сказал он. — Я уж не знаю, что тебе такое мерещится… Но я точно знаю то, чего хочу я. Я вернусь…
— Да-да, — перебила она Фрэнка, — а я тут как дура буду ждать тебя!
— Да! — сказал он уже резче. — Как дура. Как умная. Как хочешь. Ждать в этом доме. И когда я вернусь, тебе не придется уходить из него никуда. Вот и все.
— Фрэнк…
— Сними очки.
— Фрэнк, но…
И тогда он снял их сам. И исчез в тумане, растаял, растворился…
13
— Льет как из ведра, надо же…
Ник Паркер и Билли вышли из здания автобусной стоянки, где они только что перекусили, и стояли под навесом, зябко поеживаясь: с ночного неба хлестали отвесные потоки воды. Ливень был похож на радостного буйно-помешанного, которого выпустили из сумасшедшего дома после доброго десятка лет заточения, и вот он разгулялся, развеселился на вольном просторе, не обращая ровным счетом никакого внимания на то, понравится это окружающим или нет.
Окружающим его поведение абсолютно не нравилось. В том числе Нику и Билли.
