И вдруг его словно молния ударила. Челюсть Пита отвисла. В голове вспыхнул огонь вдохновения.
— Ну? — нетерпеливо спросил Хеопс.
— Я хочу сделать вам предложение, — поспешно начал Пит. — Почему вы позволяете поставщикам дурить вас и напрасно тратить ваше время на пирамиду, которая выглядит так убого? Ну что в ней хорошего?
— Это будет моя могила, — сказал фараон. — Сдерите с него кожу.
— Погодите, погодите! Почему бы не подождать, пока вы не умрете, чтобы тогда прославить вас? Почему бы не использовать пирамиду для чего-нибудь типа Всемирной Выставки в вашу честь? Или для самого большого праздника, который когда-либо был в Египте, а то и во всем мире? Люди пойдут сюда отовсюду, и у вас будет аншлаг. Постройте возле Нила аквапарк, устройте вокруг пирамиды шоу, организуйте неподалеку Ранчо Египетского Пижона — и все в честь Хеопса!
— Уберите его и... — начал было фараон и вдруг замолчал. Его темные глаза заискрились, он стал задумчиво перебирать бороду.
— Расскажи мне об этом побольше, — сказал фараон.
Если уж фараон что-либо делал, то делал на широкую ногу. И Хеопс, попав на крючок плана Пита, предоставил наглецу все ресурсы Египта. Не имело значения, что от Среднего Королевства до самой Дельты страна стонала под бременем драконовских налогов. Хеопс легким движением руки ввел, по предложению Пита, налог с продаж. Пшеница и другие зерновые резко подскочили в цене. Увеличилась стоимость недвижимости. Капитаны усмехались в бороды и рассказывали о процветании земель вокруг Дельты.
— Нам нужна реклама, — сказал Пит Хеопсу. — Вы должны поведать миру о своих достижениях.
Фараон отдал приказ. Его армиям, стоявшим в других государствах, послали громадные свитки папируса. Посыльные и курьеры помчались по всему Средиземноморью с новостями о ярмарке в Египте. Фараон объявил амнистию на год. В течение года все люди могли приехать в Египет и в безопасности созерцать чудеса Всемирной Выставки.
— Какой аншлаг! — посмеивался Пит, наблюдая за ходом работ. — Вы сорвете большой куш. Я имею в виду, ваши сокровищницы будут ломиться от золота.
— Лучше бы так и было, — сказал Хеопс, — а то я все равно сдеру с тебя кожу. В конце концов, не деньги столь важны, как слава. Все должны понять, что я — самый великий правитель с начала истории.
Питу удалось вытребовать себе жреца-расстригу Агу, условно-освобожденного, и заручиться его помощью. Он также попробовал провести переговоры о помиловании несчастного профессора Акера, но фараон был непреклонен.
