— Ну, так бросьте его в темницу, — решил Хеопс. — Он должен умереть в полнолуние. И смерть его будет необычной и весьма болезненной.
И тут Пит испытал шок, когда преступник, Зет-Атон, закричал:
— Вы не можете так со мной обращаться! Я вообще не египтянин! Это всего лишь...
Самое интересное, что кричал Зет-Атон по-английски.
— Профессор Акер! — завопил Пит, забыв об осторожности. — Эй, профессор! Это вы?
Акер узнал манеру говорить, если не сам голос, своего бывшего сотоварища по римским приключениям, и резко обернулся.
— Пит! Пит Мэнкс!
— О, ради Сэта! — зарычал Хеопс. — Почему у него имя священного ибиса? Приведите-ка его ко мне!
Пита тут же подвели к подножию трона. Фараон внимательно посмотрел на него.
— Кто ты?
— Ух-Путо-Манес мое имя, — тут же придумал Пит.
Это звучало не очень-то по-египетски, но было лучшим из того, что он сумел придумать с маху.
— Ты знаешь этого преступника?
— Конечно. Это мой старый приятель.
— Вот как? — тут же заинтересовался Хеопс.
— Да. Он не египтянин. Он американский гражданин. Видите ли...
И Пит тут же принялся рассказывать, как опрометчиво был насильно послан доктором Майхеймом в это путешествие. Когда он закончил, стояла мертвая тишина.
— Ты безумен, как верблюд, — сказал, наконец, Хеопс. — Посмотрим, сумеет ли тебе помочь кое-какая работа. По справедливости, с вас обоих нужно содрать живьем кожу, чтобы не уронить честь трона. Но поскольку вы явно безумны, то мы проявим милосердие. Отправьте их работать на Пирамиду. Суд закончен.
Пита схватили и куда-то повели. Профессора Акера тоже увели, а Хеопс стал исследовать живность в своей бороде.
Пит Мэнкс потел и вкалывал на жарком африканском солнышке. Он был в группе человек из двухсот, которые тянули по смазанным жиром роликам гигантский каменный блок. Мэнкс задыхался и устало пыхтел, с тревогой косясь на надсмотрщика.
— Мэнкс, скованный цепью, — простонал он. — Я не переживу этот позор. Боже!
— Усердней гни спину, Путо-Манес, ты, ленивое отродье дохлого гиппопотама! — сказал надсмотрщик, мучительно больно щелкая плетью по спине Пита.
Высокий раб с кислым лицом, трудившийся рядом с Питом, которого, вроде бы, звали Ага, прошептал:
— Опусти голову, когда разговариваешь. Ты что, новичок?
— Я толкаю эти камешки уже девяносто семь лет, — ожесточенно огрызнулся Пит.
— И откуда ты? Из Пуони? Из племен Красного моря?
— Я молокосос, — сказал Пит, вспомнив слова нубийца в тронном зале фараона. — И сосунок.
— Ты говоришь странные слова, — пробормотал Ага. — А я вот был жрецом Ра.
