Он лежал с закрытыми глазами. Голос прозвучал нежно и ласково. Так ласкал слух только голос матери, да еще подвыпившего отца, когда те, давно, еще в детстве, приходили вечером к его кровати, желали спокойной ночи и рассказывали что-то успокаивая и предупреждая ночные кошмары, или когда жалели его, когда в горле стоял ком, как теперь, от какой-то детской обиды. «Ну что такое, что случилось?» — слышал он от мамы, и от того, как звучал ее голос хотелось плакать еще больше, потому что в нем были неподдельные понимание, забота и участие. «Ну-ну. Все. Спокойно,» говорил отец, которому маленький Сергей утыкался лицом в живот и плакал, сотрясаясь от всхлипов, и в голосе отца звучало столько ласки и столько тепла, сколько он не слышал в этом голосе никогда, да и вообще ни в одном другом голосе за всю свою жизнь. И от этого всхлипы становились еще чаще и трясло его еще сильнее.
— Ну что такое, Сережа, что случилось? — голос звучал не из глубин памяти, а вот здесь, сейчас, над ухом, и от него захотелось заплакать еще сильнее, как тогда в детстве, но слез не было.
Сергей вздрогнул от этого голоса и от прикосновения, которое за ним последовало.
— Ну-ну… все… все, успокойся.
Сергей опять вздрогнул, и снова ласковая женская рука успокаивающе погладила его. А ведь он все сейчас ей расскажет, мелькнуло в голове, а она сочтет его сумасшедшим и уйдет, и он ее больше никогда не увидит. Никогда-никогда. Нет!
— Да, — сказал он совершенно того не желая. — Я вот тут… э-э-э-э, он открыл глаза и тупо уставился в потолок, вернее хотел уставиться, но наткнулся на ее взгляд. — Я это… — добавил он и, замолчав под ее взглядом, отвернулся.
— Ну же, Сережа, выговорись. Тебе легче станет.
Он это понимал и хотел этого, но не мог.
Он боялся, что она решит, что он ненормальный. Он боялся, что она уйдет из его жизни навсегда, что он окажется в психушке. Но больше он боялся потерять ее, но ему нужно кому-то рассказать все. Внутри у него что-то разладилось, ему казалось, что он пытается бежать сразу по двум дорогам ведущим в противоположные стороны. Он не мог решиться и потому мямлил.
— Я это… Ну ты только не подумай, что я сошел с ума, просто я… э-э-э-э… у меня это…
Она пристально посмотрела на него, затем вздохнула тяжело и как-то обреченно и взяла инициативу в свои руки.
— Тебя мучат ночные кошмары, — начала она осторожно. — но это не просто сны, а как бы это сказать… ну в общем ты меня понял.
Она подняла взгляд на Сергея. Тот сидел теперь и моргал широко раскрытыми глазами.
