– Да, да, это правда! И он работает!
– Хорошо. На эту ночь я даю тебе отсрочку, а за это ты завтра отдашь мне свой телефон.
– Договорились, – заявил Тилль.
– Но я все равно сломаю тебе пальцы.
Пульс у Беркхоффа участился еще больше, а на лбу выступили капельки пота.
– Нет, нет! Подожди! Пожалуйста! Если я пострадаю, то завтра меня переведут от тебя. Не делай глупостей! Одумайся!
Однако в ответ Армин только усмехнулся и сказал:
– А мне наплевать. Риск того стоит. Я все равно тебя достану, ублюдок. Даже вне своей камеры. Ты – детоубийца! А потом, сломаны ведь будут всего только два из десяти. Так что расслабься!
В этот миг Тилль услышал сухой треск, а через мгновение его пронзила острая боль, которая, казалось, родилась в глубине самого сердца.
Седа
Спала Седа крепко, но не из-за лекарств, которые ей давали. Причина была не в них. Она и раньше, словно нажав на кнопку выключателя, легко могла погрузиться в царство грез. Такую способность ей удалось выработать у себя с детства, чтобы отключаться от звуков и не видеть всего того, что происходило в жилом вагончике – грязно-желтом прицепе, использовавшемся ее матерью одновременно в качестве столовой, гостиной, спальни и «комнаты для гостей». Причем так называемые «гости» больше часа у них не задерживались.
Днем ей разрешалось поиграть в лесу. При этом девочке постоянно приходилось быть внимательной, чтобы не поскользнуться на каком-нибудь презервативе или не вляпаться в кучу дерьма, поскольку туалета на парковке, располагавшейся на трассе B-213, не было. Здесь, правда, имелась одна развалюха, но от нее воняло так, что водители предпочитали справить нужду где-нибудь между деревьев.
Некоторые останавливались здесь, чтобы немного передохнуть, но большинство тормозили на стоянке, заметив мигающее красное сердечко над дверью жилого вагончика. Когда становилось уже поздно и у Седы пропадало желание мерзнуть в темноте, она заходила внутрь и засыпала под столом, пока ее мама ублажала очередного «гостя» в койке.
Были и такие «гости», которые даже изъявляли желание заплатить дополнительные деньги с условием, чтобы восьмилетняя девочка смотрела на их забавы, но таких типов ее мать всегда вышвыривала на улицу. Иногда матери приходилось прибегать к кулакам, а порой и к баллончику с перечным газом. Однако ни один из визитеров никогда не прикасался к Седе, не говоря уже о том, чтобы каким-то образом ее притеснить. Во всяком случае, такого она не помнила.
