И вот, как-то, пригласил Виктор меня в дом, в первый раз за два месяца. Как сейчас помню, подснежники как раз расцвели. До этого он меня даже на порог дома не подпускал. Обидно, конечно, было, всё же мы в приятелях ходили. Вот, наконец, думаю, сподобился. Решил, так сказать, уважить. Провёл он меня в гостиную, налил рюмку коньяка.
— Помнишь, — он меня спрашивает. — Ты говорил, что тебе жизнь ни хрена не стоит? Помнишь, такой базар был?
— Ну, базар был, — отвечаю я, а сам улыбаюсь, думаю, шутит он.
— А сейчас что же? — спрашивает.
— Весна, — продолжаю улыбаться, — жить хочется.
Он засмеялся, но как-то нехорошо, как плохой артист в театре.
— Я так и знал, падла, что ты начнёшь смотреться в кривые зеркала по весне. Ну, понятно, грибы растут, плесень зацвела, птички чирикают. Всё живое, так сказать, к жизни тянется.
А я не пойму шутит он или уже серьёзно говорит.
— Ты не злись, — говорю. — Хочешь меня снять, как я с плотины спрыгну? Поехали, бери видеокамеру.
— Дурак ты, блин! — выругался он. — Меня интересует готов ли ты разумно умереть? Во имя идеи!
— А ты готов умереть ради идеи? — уже не выдержал и откровенно прямо спрашиваю его.
— Если надо будет — готов! — твёрдо так отвечает, блин. — Ты японские книжки читал? Вот это настоящие мужики. И такие люди не только в Японии, они и у нас есть. Хочешь, познакомлю?
Я, естественно, растерялся и брякнул не подумав:
— Хочу! Думаешь, побоюсь? Давай знакомь.
Он, вижу, обрадовался, даже обнял меня.
— Я знал, что ты не подведёшь. Героями, так сказать, не рождаются, ими становятся. Молодец!
А я, идиот, представьте себе, даже гордость за себя испытал в ту минуту. Тоже мне, камикадзе нашёлся. Позже я узнал, что за каждого нового «ангела» мой, так сказать, приятель хорошие гонорары получал.
Утром, на следующий день, Виктор привёз меня сюда, в пионерлагерь. Идём по территории лагеря, а я думаю, что за хреновина такая, какой-то склад мебели. Решил, что разыграл он меня с этими героями. Наверное, мебель ему надо привезти. Прошли мы мимо складов в самый конец лагеря. А я его, смеясь, спрашиваю:
— Где же обещанные камикадзе?
— Ты не смейся, — отвечает. — Сегодня самый важный день в твоей жизни.
Подошёл он к сосне и засунул руку в дупло. Сейчас я знаю, сигнальная кнопка там, в дупле спрятана. А на деревьях и на зданиях установлены видеокамеры, вся территория под наблюдением. Но тогда мне всё, почему-то, смешным казалось, два взрослых мужика в шпионов играются. Убеждён был, что разыгрывает он меня. И вдруг смотрю, блин, и глазам своим не верю, земля передо мной раздвигается, и широкий пологий вход получается. Такой, что туда и машина проедет и человек, понятное дело, пройдёт.
