— Сквозь землю? — немного оживившись, спросил Романов. — А подвалы то мы не проверили. На территории лагеря должны быть подвалы.
— Подождите, Николай Васильевич, — хлопнул себя по лбу Костя. — А где делись грузовик и джип? Мы же видели, как они в ворота въезжали. Значит, у них есть подземные гаражи.
— А возможно и другие подземные сооружения? Верно, Костя?
— Будем возвращаться? — спросил решительно Костя.
— И что мы скажем? Извините, мол, мы ваши подвалы не посмотрели. В котором из них вы нашего друга прячете?
— Нужно выяснить какая организация проводила ремонт лагеря. Они уж наверняка знают, что под землёй наковыряли.
— Нет у нас времени для этого, Костя. Да и где ты выяснишь? Воскресенье сегодня.
— А что если спуститься вниз в посёлок? Там мы наверняка найдём свидетелей, которые видели, какие работы проводились на территории лагеря.
— Прогресс на лицо, Костя. Молодец. Снимаю перед тобой шляпу и сажусь за руль.
Едва Романов развернул «опель», зазвонил мобильный телефон…
Электрическая лампочка под потолком несколько раз мигнула и погасла. Антыхин и Володя оказались в кромешной темноте.
— Блин, специально, гады, свет отключили! — выругался Володя.
— Да нет, всё гораздо прозаичнее, тёзка, — с грустной иронией сказал Антыхин. — Лампа перегорела, и сидеть теперь нам в темноте, пока за нами не придут.
— Ну что ж, я без очков всё равно плохо вижу, а в темноте мне исповедоваться будет легче, — попробовал пошутить Володя. — Вы меня слушаете, Владимир Олегович?
— Конечно, слушаю, тёзка. Телевизора нет, радио нет — ты мой основной источник информации.
— Постараюсь вас развлечь. Хотя моя жизнь, блин, хуже, чем у Гамлета Шекспира. Ну, это я так, театральное прошлое своё вспомнил.
— Как же помню, ты говорил, что в театре монтировщиком работал.
— Было дело. Только театр это выдумка, как будто сон, а моя жизнь и в кошмарном сне не присниться. Хотя начиналось всё не так уж и плохо. Папа с мамой меня любили, лелеяли, можно сказать. В школе я хорошо учился, правда — правда, за успехи в четвёртом классе, книжку мне даже подарили. Как сейчас помню, Даниель Дефо «Робинзон Крузо». Я её долго берёг, а потом, когда уж совсем денег не было, продал. Но это позже, а моя распрекрасная жизнь закончилась, когда отец погиб на заводе, авария, там у них какая-то случилась, блин. Извините, что я часто «блин» говорю, но это чтоб не материться. Трудно мне без матерных слов, привычка.
— Говори, как умеешь, — ответил Антыхин. — Для меня суть важна.
