— Они здесь с Кульбитиным. Потому я взял.
— Колоритная личность. — Одобрил Валабуев, рассматривая грека. Вот, наша жизнь. Сегодня вместе, планы строим, а завтра, увы, совсем в других местах. Только гадать приходится. А вот обстоятельства перемещения… это совсем другое дело…
— Вы, прямо, философ. — Не удержался Плахов.
— А как иначе. — Валабуев обрадовался за философа. — Нам тоже размышлять приходится. А тут еще грек. Ишь, какой. Прямо Александр Македонский. Подбородок задрал, в сторону смотрит. Воин. Грудь четвертого человека ищет, мужчины, конечно. У дамы бы ближе нашел, не стал далеко тянуться. Гордец. Фото вы мне, пожалуй, оставьте. Сохраню, как драгоценность, копию сделаю и верну. Хоть Павла Николаевича нет, а все равно верну. — Валабуев смотался к дверям и вернулся довольный — Вот и сборничек наш подоспел. Этих, что мы вспомнили, вы мне отметьте. Птичками, птичками. Пойдем дальше. Вот эта парочка. — Валабуев ткнул пальцем в грузного седого мужчину и прислонившуюся к нему молодую женщину. Бывает такое, внешность неяркая, не бросается в глаза, а лицо в памяти остается, долго там держится, как будто светит изнутри. И Балабуев это отметил.
— Русская красота. Неяркая, зато наша. Засмотришься, а потом, глядь, кошелька нет. Не иначе, как дома забыл.
— Иван Михайлович Берестов, а это его дочь Маша. — Сухо пояснял Плахов. — Знакомые Павла Николаевича.
— И ваши, нужно полагать?
— Знаком. Интересуются историей. Он — инженер или бухгалтер, вроде бы, а где, не выяснял.
— Выясним, если понадобится. А девица?
— Не такая и девица. Выглядит молодо. На лекции ходила по истории, когда они еще были. Оттуда и знаю.
— А Павел Николаевич?
— Раз пришли, значит, знал.
— Хороший ответ. Ладно, поехали дальше.
— Дальше некуда. Остальных не знаю. Вот это тетка его. Этого я встречал, когда на банкете был по поводу диссертации. Но ничего о них сказать не могу.
— И это немало. — Подитожил Балабуев. — Не удивлюсь, Алексей Григорьевич, если кто-то из этих людей знает о нашем печальном деле больше, чем мы с вами.
— Еще этого помню. Я с ним потом на поминках разговаривал. Бойкий молодой человек. То же, историей интересуется.
— Кто такой? — Балабуев вгляделся в фотографию. Человек снят был сбоку и разглядеть его было непросто. Приглаживал волосы, а на самом деле прикрывал лицо (можно было так подумать), как чувствовал, что снимают и откуда. И реакция Балабуева оказалась неожиданной. С размаха опустился на стул и застыл. Потом развернул снимок в сторону Плахова.
