– Товарищ лейтенант, быстрее так получается!
То, что раскатывать и скатывать брезент нужно дольше, чем возиться с мотором, командира не интересует.
– Вы считаете, – голос Клитина утрачивает последнее сходство с человеческим, – что инструкцию по эксплуатации танка писали дураки? У вас нет мозгов, боец!
Рядовой Жуков семилетку окончил с отличием и такого обращения не выдерживает:
– Товарищ лейтенант, у меня есть мозги!
Удивительно, но в голосе ротного появились человеческие интонации, лейтенант явно обрадовался:
– Вы пререкаетесь! Три наряда на работы вне очереди!
– Есть! – угрюмо подтверждает Жуков, но процедура еще не окончена.
– За ответ не по уставу еще два наряда!
– Есть еще два наряда, товарищ лейтенант!
Закутанный в плащ-палатку посыльный, отец родной, спаситель, появляется из темноты и громким шепотом орет:
– Командира роты к комбату!
– Иду, – не оборачиваясь, бросает Клитин – и снова механику: – Вонючую тряпку убрать, чтоб я ее больше не видел!
Ротный, скрипя сапогами, растворяется в темноте. Жуков подбирает брошенный в грязь пастуший плащ, встряхивает и аккуратно сворачивает.
– Глаза бы тебе достать, чтобы видел меньше, – фраза гораздо длиннее и эмоционально насыщеннее, но большая ее часть записи не поддается.
Из-за танка выходит заряжающий, помогает запрятать ценный предмет под брезентовым чехлом на корме машины.
– Чего это Клистир сегодня разошелся?
– А хрен его знает, Васька. Может, его бабы не любят? На нас отрывается.
– Юра, только не лезь на рожон.
Майор Барышев устало проводит рукой по лицу, на секунду прикрывает глаза.
– Бери лучшие экипажи, но без толку не геройствуй – сам понимаешь, местность кавалеристы осматривали, причем в темноте. Можно там через поток переправиться, нет – на месте оценишь, решение за тобой. Ночью, на трех-четырех танках шанс прорваться есть, днем в этой кишке ляжем все – и мы, и греки. Твоя цель – тяжелая батарея, сможешь уничтожить – город наш. Но если поймешь, что прорваться не получится – возвращайся. Через день, через неделю мы все равно его возьмем.
– После батареи двигай сюда,– карандаш комбата ткнулся отточенным грифелем в карту. – Ночью не найдут. Когда начнем, ударишь им в спину. Не справишься с гаубицами – мы через реку не пойдем. Все понял?
– Понял, товарищ майор. Разрешите выполнять?
– Идите, лейтенант.
Хлопнула дверь, простучали по откидной лесенке сапоги Клитина, качнулся кузов штабного автомобиля.
– Черт, комиссар, как мне Котовского не хватает! – Барышев бросил карандаш на карту. Алексей точно справился бы, а этот… Прибор какой-то, а не человек.
