Таким образом, перед нами предстает невероятно сложное создание. Теоретически, она наделена безграничной властью, на деле – не имеет никакого значения. Ею наполнена поэзия, но для истории ее не существует. В книгах она властвует над королями и завоевателями, в реальности же она рабыня любого, кто по воле родителей окольцевал ее. Самые вдохновенные строки, самые глубокие мысли слетают с ее уст – в литературе, а в жизни она почти не умеет читать и писать и принадлежит своему мужу.
Если сначала почитать историков, а потом поэтов, складывается довольно причудливый образ: гусеница – но с орлиными крыльями; олицетворение жизни и красоты – нарезает сало на кухне. Но эти удивительные химеры в реальности не существуют. Чтобы воплотить ее в жизнь, надо мыслить и поэтически, и прозаически: то есть помнить, что перед нами миссис Мартин тридцати шести лет, в синем платье, черной шляпке и коричневых туфлях, и при этом видеть в ней фиал, в котором бродят и мерцают невиданные силы. Приложить этот метод к елизаветинской женщине, увы, не выйдет: нам недостает фактов. У нас нет никаких достоверных и подробных сведений. Историки практически ее не упоминают. Я обратилась к профессору Тревельяну, чтобы выяснить, как он видит историю. Его видение стало очевидно из заголовков:
«Поместный суд и методы неогороженного земледелия»
«Цистерцианцы и овцеводство»
«Крестовые походы»
«Университет»
«Палата общин»
«Столетняя война»
«Война Алой и Белой розы»
«Ученые эпохи Ренессанса»
«Роспуск монастырей»
«Аграрные и религиозные смуты»
«Происхождение военно-морской мощи Англии»
«Армада»
…и так далее. Изредка упоминались какие-нибудь женщины – их звали то Элизабет, то Мэри, и были они либо королевами, либо знатными дамами. Но у женщин среднего класса, наделенных лишь умом и характером, не было ни малейшего шанса поучаствовать в каком-либо из великих событий, которые только и интересуют историков. Не встретим мы ее и в анекдотах. Обри[10] ее не упоминает. Она не пишет мемуаров и почти не ведет дневников: осталась лишь стопка писем. Она не написала ни одной пьесы или стишка, по которым мы могли бы составить о ней представление. Почему бы какой-нибудь юной отличнице из Ньюнхема или Гертона не собрать информацию: в каком возрасте она выходила замуж, сколько детей в среднем имела, как выглядел ее дом, была ли у нее своя комната, готовила ли она, были ли у нее слуги. Все эти факты кроются, вероятно, в метриках и конторских книгах; жизнь простой женщины времен Елизаветы рассыпана по углам – осталось кому-нибудь собрать ее воедино и составить книгу.
