— Поехали к ней! — бросил он шоферу, совсем молодому парню, заспанному и зевающему от души. — Хватит спать! — поморщился Балуев.
«Деревенщина неотесанная! Никогда рот не прикроет!» — выругался он про себя.
Парень завел мотор.
— Следи за дорогой. Гололед, — предупредил хозяин.
Ехали молча. Наконец шофер осмелился спросить:
— Что ж это будет, Геннадий Сергеевич? Война?
Балуев не удостоил его ответом. Скорее всего, потому, что не слышал вопроса. Геннадий Сергеевич напряженно думал, пытаясь осмыслить происшедшее.
Он просил, умолял, чуть ли не стоял перед шефом на коленях неделю назад. «Вова, тебе нельзя сейчас ехать! Стар что-то замышляет. У меня верные сведения. Он обязательно воспользуется твоим отъездом из города». Шеф снисходительно улыбнулся и похлопал его по плечу: «У меня с ним пакт о ненападении. Пусть только сунется». — «И что тогда?» Шефу явно не понравился этот вопрос. Он нервно натянул свои перчатки, хмыкнул и пошел прочь. У самой двери обернулся и бросил ему: «Не надо, Гена, осложнять».
На следующий день, повинуясь своей недавно появившейся прихоти — она давала знать о себе раз в два месяца, — шеф отправился на родину своих предков, в Венгрию. Его нельзя беспокоить, когда он там, и поэтому никто, кроме Кристины, не знает номера местного телефона.
Неделю назад Балуев пытался поговорить на ту же тему с Кристиной, как ни тягостен был для нее этот разговор. Вот уже семь лет Кристина — любовница шефа, но Володя не только делит с ней постель. Она его помощница, советчица в делах, правая рука, а он, Балуев, — левая.
Кристина тогда сразу вспыхнула — но умеет баба держать себя в руках! — потупила взор и пролепетала: «Я не могу просить, чтобы он остался. Володя неверно меня поймет…»
Черт бы подрал их любовные коллизии! У шефа в Венгрии живут жена и старший сын. Сколько это может продолжаться? Не в первый раз Гена задавался таким вопросом. Зачем он столько лет содержит эту, свою первую, которую не любит, которая ему чужая? Пора бы уже разобраться в собственных чувствах! Ведь не маленький! Балуев слишком уважал Кристину, чтобы судить об этом объективно.
«Да что я, в самом деле, привязался к нему? — в который уже раз остановил себя Гена. — Мне бы со своей благоверной разобраться!»
С женой, Мариной, накануне опять повздорил. Задолбала его ее вегетарианская пища! Он и так в последние дни весь на нервах. Приходит домой голодный как волк, а она его капустой свежей кормит. За козла его держит? Дети голодными бегают — мама, видите ли, ударилась в гороскопы и народную медицину. Проводит лечебное голодание, убрала из рациона все животное. «Скоро одуванчиками питаться будем!»
