Мы все трое подъехали к замерзшему и с содроганием смотрели на его выразительное лицо. Казалось, душа его улетела к милой родине в последнем взоре, но, улетая, оставила в чертах следы прежней гордости и отваги: движение губ выражало презрение боли, его победившей. Он прижимал к груди товарища своих походов - неизменное ружье, и на этой груди виделись раны свидетели битв, и крест Почетного легиона - порука храбрости, звезда победы.
- Бедняга, - сказал аудитор, - как не жаль эдакого молодца, хоть, между нами будь сказано, и француза: ведь в любой полк во флигельманы годится.
- Завидная смерть! - сказал я. - Он умер с оружием и стоя.
- Зато какого имени стоит этот Наполеон, бросая таких людей на жертву своему властолюбию! - возразил поручик с негодованием, показывая на мертвеца и на кровавый след его. - Эти кровавые буквы - приговор его осуждения!
- Попадись только Наполеон к нам в когти, - подхватил с жаром наш коротенький аудитор. - я как раз подведу законец, чтобы его, яко не имеющего дворянского звания, прогнать за побег сквозь строй шпицрутеном, а за мятеж весьма лишить живота!
Так разговаривая, приближались мы к лесу. Двое самых расторопных казаков почти за версту впереди оглядывали дорогу, а несколько других тянулись по бокам и сзади отряда. Вдруг завидели мы, что один из них стал на месте, между тем как другой начал разводить на скаку круги шире и шире. Зная, что это значит, я выстроил людей справа по шести.
- Сабли вон и стой! Равняйся!
Поджидаю, что будет. Страх люблю видеть русского солдата перед делом. Каждый, оглядывая кремень и сти-рая ногтем полку, шепчет товарищу: "Слава богу, добрались до них!" И потом с такою непритворною пабожно-стию крестит грудь свою, с такою теплою верою взглядывает на небо! И потом так гордо встряхивается в седле, так уверенно смотрит из-под руки вдаль, как будто говорит: "Ну, сколько вас там, бусурманы? Подавай их сюда!"
Синий дымок взвился с пистолета передового казака - и долго после услышали мы выстрел. Казак уже несся к нам навстречу, между тем как товарищ его принялся кружиться перед опушкою и выманил несколько выстрелов.
Неприятель сказался - вперед!
В тот же миг мы выстроили взводную колонну и пошли рысью к лесу.
- Много ли французов, земляк? - спросил я у казака.
- Словно крупа сыплется; да с ними и пушки есть, - отвечал он.
- Тем лучше, - вскричал поручик Зарницкий, - авось они стрельнут в меня Георгиевским крестом!
