Ботев был молод, красив, очень обаятелен, склонен к озорным выходкам и в какой-то мере легкомыслен. Он родился на рождество 1848 г. (9 января 1849 г. по новому стилю) в семье Ботю Петкова, одного из самых известных в свое время учителей, который жил в Калофере, хотя родом был из Карлово. Первые уроки поэзии Ботев брал у матери; она была неграмотна, но знала и помнила свыше трехсот народных песен, которые пела детям, и впоследствии поэт использовал в своих стихах образы и ритмы народной песни. В возрасте пятнадцати лет Ботев получил возможность, о которой так горячо и бесплодно мечтал Левский, — учиться в России; он отправился в Одессу стипендиантом русского правительства, чего его отец добился благодаря посредничеству Найдена Герова. В Одессе Ботев не только познакомился с сокровищницей русской литературы, но и испытал на себе сильное влияние русской публицистики, особенно статей социалиста-утописта Чернышевского. Он усвоил привычки русской нигилистической молодежи, стал весьма небрежен и неряшлив, отпустил волосы до плеч[62]. Через два года он лишился стипендии, ибо его поведение и «опасные наклонности» обратили на себя гнев консервативных и влиятельных болгарских эмигрантов. Ботев скитался по Одессе, сблизился с босяками и польскими эмигрантами, затем нашел место учителя в бессарабской деревне. Он не умел обращаться с деньгами, экономить, и потому ходил в чьей-то старой казацкой форме, в заплатанных штанах и сапогах, спал на голых досках и укрывался шинелью.[63]
В 1867 г. он вернулся в Калофер и стал преподавать в школе, замещая отца, пока тот был болен. Друзья заметили, что Христо сильно изменился; он отпустил длинные волосы, много курил и открыто порицал все, хотя бы отдаленно связанное с существующим порядком вещей, — И турок, и чорбаджиев, и даже школьные учебники. Он также много говорил о социализме и сколотил группу молодых единомышленников; они упражнялись в стрельбе, для чего сами набивали патроны и отливали пули. Развязка наступила в мае на традиционном празднике Кирилла и Мефодия. Школа была украшена гирляндами. Множество празднично одетого народа вместе со священниками, хором, с церковными хоругвями собралось во дворе школы, чтобы отслужить молебен и послушать, что скажут учителя о просвещении и прогрессе. Ботев считал, что длинные речи старших коллег слишком умеренны и лишь одурманивают людей и сбивают их с толку. Когда высказался последний оратор, он вскочил на трибуну и выступил с речью столь пламенной и откровенной, что присутствующие начали дрожать от страха и поглядывать на ворота, где в любую минуту могли появиться заптии, а там и разошлись по одному. Во дворе осталась лишь кучка молодежи, священники и учителя. К счастью, никаких неприятных последствий этот поступок не возымел, но Ботю Петков решил, что пребывание сына в Калофере чревато угрозой и для него, и для всех остальных, и его лучше отослать обратно в Россию. Вмешательство профессора Одесского университета помогло добиться восстановления стипендии; профессор любил Ботева и поощрял его поэтические опыты, хотя и не одобрял его склонности впутываться в скандальные истории. Ботеву вручили дюжину турецких лир и отцовские золотые часы и должным порядком проводили в дорогу. Однако, к огорчению родных и профессора, до Одессы он так и не доехал; привлеченный слухами о формировании четы, он отправился в Румынию, к хэшам.
