Чако приблизился, желая рассмотреть.
— Хороша…
Не сдержав себя — и тем самым показав свою слабость — он протянул руку, грубые пальцы защемили кожу на щеке девушки, словно желая проверить, настоящая ли она. Девушка взвизгнула и вцепилась зубами, как смогла — но у тех, кто делал дела в этих горах, кожа была дубленая — не прокусишь…
Фахри шагнул вперед и цепко схватил Чаку за руку.
— Ты не заплатил, а уже протягиваешь руку. Это нехорошо…
Чако — с сожалением убрал руку и солдат — обратно накинул на девушку чадру.
— Сколько у тебя?
— Сегодня шесть… Нежных как пустынная роза, все девственные и только и ждут опытного наездника…
— Этого мало.
— Есть еще хаш[29]. Совсем свежий, этого года урожая…
— Сколько?
— Три тысячи истилей[30].
Это было достаточно много. Конечно, не для них, тех, чьи руки простираются до Марселя, Константинополя, Неаполя, Бизерты, Танжера — то есть туда, где найдется немало желающих заплатить за золотой сон. С другой стороны — в прошлом году был большой урожай, цены упали, многие придерживали свой хаш до лучших времен — и сейчас наверняка смешали свежий и хаш прошлогоднего урожая. А хаш не вино — со временем лучше он не становится…
В общем — есть повод поторговаться…
— Этого товара — достаточно у всех…
— Но только у нас — ты можешь найти такой товар как эта роза… — сказал Фахри — а мой господин не терпит неуважения.
— Неуважения? Мы не говорим про уважение. Наше уважение — деньги, которые мы платим. А твой товар — прошлый раз был хуже некуда.
— Но и цена, которую ты за него уплатил — была намного ниже, чем она есть на рынке. Всякий товар имеет свою цену, и разве ты узнал нашу чтобы судить о товаре…
— И сколько ты хочешь?
— По полтора британских соверена за истиль.
— Ха… Да столько он не стоит и в Багдаде.
— Это хороший товар. Самого свежего урожая…
— Свежего? Дай попробовать…
— Ты уже оценил красоту живого товара, кто сказал, что неживой хуже. К тому же — я до сих пор не видел денег…
Чака — с недовольным видом кивнул
— Рашид… принеси мешок…
Здесь, как и в стародавние времена — а во времена царицы Савской здесь торговали рабами, благовониями и благородными смолами, килограмм которых стоил тогда дороже килограмма золота — не признавали бумажных денег, они считались несерьезными. Деньги — признавали только металлические и переносили их либо в кожаных кошелях у пояса либо в больших мешках из кожи или из желчного пузыря животных обшитого грубой тканью. Именно такой мешок — и требовал принести представитель самого опасного пирата в регионе…
