Что, дорогие мои,
Если такое случится все ж,
Если нам предстоит уйти
От счастья: жить и жить
На зеленой вечной земле
Не печально ли будет нам?
Неслучайно свою поэму Кулаковский завершает якутским алгысом:
Владыки всех девяти пречистых небес,
Возносим наших стенаний песнь,
Не отвергайте, я вас прошу!..
Семи блистающих мощных небес князья,
Смиренно раскаянье наше, — его
Сердечно, безгневно принять прошу!
Склонена голова перед вами моя,
Согнут стан мой прямой, низко кланяюсь я,
Ставлю я на колени себя,
На три солнечных тени божеств
Мой почтительный ляжет поклон!..
Определяющая судьбу, моя ворожба,
О преграды бедствий не расшибись,
О помехи зла не споткнись,
О, только не опрокинься! Удачу дай!
Тускуро!
Если не считать эпилога, написанного в 1924 году, когда многие пророчества поэмы «Сновидение шамана» стали историей, поэма была создана весной 1910 года.
Через два года, и тоже в Качикатцах, и тоже весной будет создано другое столь же программное произведение: письмо «Якутской интеллигенции»[73], в котором Кулаковский, уже окончательно утвердивший себя в качестве основоположника родившейся литературы, предстанет как самобытный и глубокий экономист, историк и философ.
Произведения эти при всей их несхожести объединяет общая идея — Кулаковский пытается заглянуть и заглядывает в будущее якутского народа на много десятилетий вперед.
И происходит это заглядывание не ради испытания, а тем более демонстрации необыкновенных способностей, не ради достижения каких-то личных выгод или поэтического эпатажа, а с целью предупреждения якутской интеллигенции от ошибочных шагов, которые она может совершить.
Кажется, впервые слово «Ексекюлях» становится тут синонимом слову «учитель»…
2
Мы уже говорили, что эти вершинные в своем творчестве годы (речь идет о 1910–1912 годах) Алексей Елисеевич Кулаковский большей частью живет в Качикатцах у Семена Петровича Барашкова.
Время от времени он уезжает на короткое время, порой отсутствует по нескольку месяцев, но снова и снова возвращается назад…
Как свидетельствует надпись на фотографии семьи Барашковых, датированная 5 декабря 1911 года, отношения Семена Петровича Барашкова с товарищем по реальному училищу были достаточно теплыми.
Семена Петровича восхищали необыкновенно широкие познания Кулаковского и его поэтический талант, но и в самом Барашкове имелось то, чего начисто был лишен Алексей Елисеевич.
Барашков имел предпринимательский дар, благодаря которому умел так расположить людей, так построить отношения с ними, что они начинали работать на него, не только не требуя вознаграждения, но еще и испытывая благодарность за позволение заниматься этой работой.
