«Зимою два раза ездил в город, — писал он В. В. Жуковскому, — причем в первый раз виделся с Гришей, который обещал показать твое письмо к нему, но во второй мой приезд не только не исполнил это обещание, но даже не счел нужным повидаться со мною, говоря посланнику моему, что будет мыться в бане. Этот незначительный сам по себе поступок его сильно меня огорчил, так что я чуть не расплакался… Я вообще туго и медленно сближаюсь с человеком, но зато нелегко разуверить меня в друге, о котором раз возымел хорошее мнение, на этом основании только я не хочу серьезно негодовать на Гришу…»..
Впрочем, вполне возможно, что попытки более интересного устройства в жизни А. Е. Кулаковский предпринимал, ожидая подыскиваемого родителями места помощника письмоводителя, и составленное им в сентябре прошение Степана Инокентьева было как бы экзаменом на эту должность…
Попыткам сына продолжить образование родители не сочувствовали. Во-первых, и возможностей таких — все равно пришлось бы залезать в долги! — не было, а, во-вторых, и результат был не известен. Те редкие якуты, которым удалось получить высшее образование, как правило, уже не возвращались назад и, женившись в чужих краях, как бы переставали быть якутами, забывали язык и родню…
Как считает Г. П. Башарин, родители Кулаковского «счастье своего сына усматривали в трояком идеале».
«Алексей должен был: во-первых, стать улусным суруксутом-письмоводителем, во-вторых, жениться на богатой невесте и, в-третьих, иметь хозяйство, жить близко от стариков, содержать их, а в случае их смерти, говоря по-якутски, кинилэр унуохтарын тутуохтаах этэ, то есть должным образом похоронить.
Алексей Елисеевич, будучи человеком мягкого характера, любящим сыном, поддался влиянию традиции и был вынужден считаться с мнением родителей. Он испробовал указанные три пути обретения счастья»[33].
1
Восхождение к должности улусного суруксута-письмоводителя Алексей Кулаковский начал помощником письмоводителя В. В. Шестакова в Ботурусской инородной управе.
Жил тогда будущий основоположник якутской литературы в Чурапче, квартируя у Тимофея Михайловича Скрыбыкина.
В «Письме другу «Митяю», написанном, вероятно, вначале января 1898 года, Кулаковский писал, что он не стремится «потуже набить карманы», а, взлетев «в гулко звенящую, сияющую высоту небес» и воссев на их «блистающей, светлой вершине», созерцает мир и размышляет о земле родимой, видимой им «ослепительно яркой звездой», «с первого дня творения» до «его последнего дня».
