Действительно, из доклада уполномоченного Якутского областного земства по Колымскому уезду Леонида Синявина от 24 мая 1918 года мы узнаём, что уже 5 апреля 1918 года Кулаковский отбыл из Верхоянска в Усть-Янск, чтобы оттуда попасть в Булун. Таким образом, в «столице» уезда он пробыл всего два месяца, и для Верхоянского КОБа отъезд его был подобен катастрофе.
Верхоянские кобовцы желали руководить уездом, но никаких навыков в этой работе не имели и крайне нуждались в руководителе, который бы непосредственно отдавал им указания и которого они могли бы легко водить за нос.
Кулаковского это, разумеется, не устраивало.
Соглашаясь занять должность комиссара Временного правительства, он, в полном соответствии с порученной ему инструкцией, считал, что будет выступать лишь контролером, который только в случае крайней необходимости станет вмешиваться в работу местной власти и прекращать ее полномочия.
Члены Верхоянского КОБа пытались переложить ответственность за свои возможные ошибки на Кулаковского, а он считал, что его ответственность в том и заключается, чтобы сделать всех местных руководителей ответственными перед народом.
И тут коса нашла на камень. С. Т. Новгородов во время работы съезда прямо обвинил Кулаковского, что «он только ссылается на декреты и никаких руководящих указаний не дает. Что же действительно не дурно получать в месяц по 450 р. и разъезжать по округу на готовых жирных оленях… Эта должность совершенно лишняя: или он должен быть управляющим округом и нести ответственность за весь округ, или совершенно упраздниться…»..
Более того…
Когда Алексей Елисеевич решил все-таки уехать, члены Верхоянского КОБа даже предприняли попытку силой заставить его возвратиться в Верхоянск.
«Верхоянская казачья команда посылала за ним особого нарочного на Булун 1 мая, — отметил в своем докладе Леонид Синявин. — Но нарочный со второй или третьей станции вернулся обратно: ехать дальше было нельзя, снег совершенно сошел, и содержатели станции сняли своих оленей».
Всё это подтверждает выводы Башарина, но необходимо тут сделать существенное уточнение. Если Кулаковский и не проявлял необходимой активности или вообще бездействовал, то объяснялось это не столько «его отрицательным отношением к эсеровско-колчаковской власти», сколько всеобщей неразберихой, в которой организовать что-либо было просто невозможно.
Известно, например, что в те годы в Верхоянском уезде началось повальное воровство скота. Распространению этой беды способствовали слухи, будто согласно декрету новых властей всякий, зарезавший чужой скот, не несет ответственности перед законом. Говорили, что в случае задержания вор имеет право выплатить хозяину только стоимость употребленного мяса.
