— А чего же он тогда продолжает работать?
— А кто ж их, мужиков, знает. А ты сама что думаешь? — ехидненько так поинтересовалась бабулька.
И девица вмиг напридумывала себе сотню ответов. Все ее страхи и опасения, напрасные и нет, вмиг встали перед ней непроходимой стеной. Бабка выпустила из бутылки разъяренного джинна.
— Ну, этот кобелина у меня получит, — сурово заявила молодая, но Прасковья хитро подмигнула.
— Зачем? Лучшее наше оружие — любовь да ласка. Верни его себе не криком, а женскими умениями, — лукаво улыбнулась старушка. — Мы, женщины, своими чарами многого от мужиков добиться можем. А ты у нас эвон какая чаровница. Вся в соках, вся в цвету. Ты, Валентина, ежели захочешь, на такое способна!..
Окрыленная и расхваленная Валентина настолько погрузилась в счастливые мысли, что даже не подумала спросить старушку, откуда ей известны детали ее замужества и ее имя. Продолжая пребывать в счастливой прострации, она также не заметила, как старая поднялась и ушла себе со двора. Вроде бы и не было ни странной старухи, ни этого разговора. Осталось только острое желание убрать мужа подальше от бесперспективного и подозрительного места. Ну, и зелененькие сохранить, конечно.
* * *
А ясноглазая старушка, выйдя из пригородной электрички, чинно примостилась в очереди на рейсовый автобус.
— А я что? Я ничего, — говорила она сама себе. — Я ж даже ничего и не солгала. Ну, разве что туману малёхо напустила. Так для пользы дела же! И деньги семьи спасла, и престиж мужика. Есть повод прекратить застройку. Ведь ежели женщина поперек чего встанет — не переедешь. Это ж любой другой мужик поймет.
Водитель наконец соизволил пошевелиться, и старенький автобус подъехал к конечной остановке.
— Баба-Яга, Баба-Яга, — вспомнила она слова пьяного председателя и тихо рассмеялась. — Уж двадцать первый век на дворе. Нынче всем управляет психология. Хотя…
Прасковья Евлампиева на минутку задумалась.
— На базар за травкой таки заехать надо. Последний пучок весь ушел на осквернение бетона, зараза.
КОНЕЦ.
10.2010.
