Бабка вышла на веранду через мгновенье, как будто ждала гостя.
— Чего орешь, белобрысый? — грозно вопросила она, хотя глаза лучились добротой.
— Председатель зовет! — весело отозвался тот. — Говорит, «пусть эта бабенция срочно кидает свою «фазенду» и мчит ко мне».
— А хоть объяснил, чего надо-то?
— Не. Пьяный он. Ругается только. Говорит, приведи старуху, а не то шею намылю!
— Ладно, езжай. Я за тобой, тока лесапед найду, — ответила старушка и стала искать своего «железного коня».
Через полчаса отшельница была на месте. Секретарша сказала, что председатель у себя, и Прасковья Евлампиева проследовала по коридору к знакомой двери.
Даже не дойдя до кабинета, Прасковья почувствовала смрадный алкогольный дух. Внутри же ей открылось совершенно печальное зрелище. Вокруг уснувшего за столом председателя стояла батарея непозволительно дорогих бутылок и столь же роскошной закуски, принесенных явно кем-то чужим: в деревенском магазине таких деликатесов отродясь не бывало.
Прасковья деловито прошлась по комнате. Открыла нараспашку окно, оставила приоткрытой дверь, дабы лесной воздух сквозняком вынес отсюда иноземную заразу. Пустые бутылки с чудными названиями «Хенесси», «Блек Лэйбл» смахнула со стола в корзину, а остатки еды отнесла в пошарпанный временем холодильник «Днепр».
И принялась расталкивать уснувшего председателя.
— Горе-богатырь: пьян с вина на алтын, — проворчала она, почувствовав, что он зашевелился.
— А без поливки и капуста сохнет, — пробурчал председатель, не поднимая головы.
— Че, залил за галстук и дрыхнешь? — фыркнула бабуля.
— Да я ж только чуток, — начал было оправдываться он, с трудом откидываясь на стуле, не решаясь разлепить сонные глаза.
— Ага. Выпил одну, выпил две, а третью не помню где. Вставай, срам господний. Чего звал-то?
Мужик открыл глаза не сразу. Но после того как все-таки опознал гостью, его лицо перекосилось отчаянной гримасой, и, наведя на старушку указательный палец-сосиску, он угрюмо заявил:
— Ты! Это ты во всем виновата!
Он не уточнил, в чем именно, но старушка поняла и делано возмутилась.
— Я? О чем это ты? Знать не знаю, ничего не ведаю.
Но председатель, казалось, не слышал ее.
— Приходил ко мне это бизнесмен. Еды всякой принес, пойла. «Я к вам, с открытой душой пришел», — заявляет. Плакался. Говорил, все пошло наперекосяк. Почему — не знает. Дело не идет, деньги сквозь пальцы текут. Хочет свернуть строительство, да не может. Пред друзьями стыдно. Жене, говорит, новую тачку с прибылей обещал. Нам вот денег обещал, когда дело пойдет. А дела нет, стройка стоит.
