– Да, – он снова пристально посмотрел на нее и на этот раз увидел. – Вы не слышите их, – с уверенностью сказал он, и она покачала головой. Он плотно сжал губы, но тут же вскинул голову и жестом показал еще на один туннель, где на меловой стене было что-то нарисовано.
Он остановился, зажигая еще один факел – этот горел ярко-желтым огнем и источал запах серы, – и она увидела колеблющееся изображение Мадонны с младенцем. При виде них она обрадовалась, ведь фейри наверняка не станут рисовать у себя такие картинки.
– Пойдемте, – сказал он и взял ее за руку. Его рука была холоднее льда.
Майкл увидел их, когда они направились в боковой туннель. Граф зажег новый факел, на этот раз красный – как он это делал? – и идти на его свет было легко. Глубоко ли он спустился в земные недра? Он давно потерял счет поворотам, хотя сможет вернуться назад благодаря факелам – если они не догорят к тому времени.
У него до сих пор не было никакого плана, он просто решил идти за ними, пока они не остановятся. Там он покажется им и… ну, заберет Джоан, чего бы это ни стоило.
Он набрал в грудь воздуха и шагнул в тень, сжимая четки в левой руке, а перочинный нож в правой.
Подземный зал был круглым и довольно обширным. Настолько, что свет факела не доставал до всех его краев. В центре зала на полу была начертана пентаграмма.
От гула камней у Ракоши заболели кости, как это часто бывало раньше. Еще у него учащенно билось сердце и потели ладони. Он на миг отпустил руку монашки и вытер ладонь о полу своего сюртука, чтобы она не испытывала отвращения. Монашка боязливо озиралась, но панического страха у нее не было, и если она слышала гул, то наверняка…
Она удивленно раскрыла глаза:
– Кто это?
Он резко обернулся и увидел Раймонда, спокойно стоявшего в центре пентаграммы.
– Bon soir, mademoiselle,[48] – сказал Гренуй-Лягушка и вежливо поклонился.
– А-а… bon soir, – слабым голосом ответила девушка.
– Какого дьявола вы тут делаете? – Ракоши встал между Раймондом и монашкой.
– Похоже, я делаю то же самое, что и вы, – ответил Лягушка. – Может, вы представите меня вашей petite amie,[49] месье?
Шок, гнев и замешательство на миг лишили Ракоши дара речи. Что тут делает это инфернальное существо? Постой-ка – девчонка! Он говорил про потерянную дочь: значит, монашка – его дочь! Он разузнал о ней все и как-то следовал за ними до этого места. Ракоши решительно взял девушку за руку.
– Она из Шотландии, – сказал он. – И как видите, монахиня. К вам не имеет никакого отношения.
