Отключился…
Свистевший воздух, с силой врывающийся через разбитое остекление фонаря, до рези бил по глазам… Но, он прищурившись, со смертельной тоской несколько минут провожал взглядом удаляющийся от него строй его бывшего звена… Эскадрильи… Бригады… Эскадры…
«А, может не всё потеряно? — как ожгло крапивой в детстве, — …не всё ещё потеряно, нет — НЕ ВСЁ!!!»
Мы ещё побарахтаемся!
«Надо выровнять самолёт, надо выровнять…,- билось в голове, — …ну, почему так, а?!»
Плохо видно приборы, особенно — уровень… Глаза слезятся — встречный воздушный поток бьёт прямо в лицо… На мгновение бросив штурвал, он левой рукой надвинул лётные очки со лба на глаза…
Ещё хуже: стёкла очков залеплены густой тёмно-красной, липкой массой. Попытался, рукой в перчатке протереть стёкла… Вообще, ничего не видно! Он убрал очки обратно на лоб…
«ВСЁ!!!»
Однако, он привык бороться до конца! Так, что же делать, а? …Первым делом, надо как-то убрать тело штурмана со штурвала, иначе ничего не получится.
— Лёша, Лёша — как же тебя ТАК (!!!), а?! …ЛЁША?!
Эх, такой молодой… Как, жаль, а?!
Он попытался взять погибшего товарища за воротник куртки правой рукой… Нет, не получится! Слишком она ослабела…
— Лёша, Лёша… ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ, ЛЁША?!
Рискуя свалить корабль в штопор, он бросил штурвал и попытался развернуться корпусом в сторону кресла штурмана — чтоб, задействовать левую руку…
Самолёт, довольно резко рыскнул влево и, мёртвое тело свалилось со штурвала вбок — почти на него…
«УФФ!!!»
Стараясь не смотреть на привалившегося к нему — практически на его плечо, изуродованную голову штурмана, судорожно вцепившись в штурвал левой рукой — навалившись на него всем телом, он еле-еле выровнял аппарат, практически потерявший управление…
«ПОЛУЧИЛОСЬ!!!»
…МАТЬ!!! При выравнивании, тело мёртвого штурмана опять навалилось на штурвал!
— ДА, ЧТО ЗА ЧЁРТ…!!! ЛЁША, ЧТО ДЕЛАТЬ?!
Второй раз такой финт не получится — слишком мала скорость… Свалюсь в штопор!
— ЧТО ДЕЛАТЬ?!
…Он так долго не выдержит — слишком большое усилие для его левой руки, которая уже начинает неметь, уставая!
— Да, что же ДЕЛАТЬ?!
Морщась от подступившей тошноты и острой боли, леденея от мысли о том, что в любой момент может «отключиться», он кое-как расстегнул правой рукой ремни — которыми, был пристёгнут к креслу:
— …Извини, Лёша, извини, друг!
Откинувшись всем корпусом влево, развернувшись, на кресле, охнув от острой боли в правом плече, он — согнув и подняв правую ногу, принялся с ожесточением пинать тело своего мёртвого штурмана.
