Тома́ испепелил отца взглядом и опустился на скамейку посреди лужайки, напротив мавзолея. Достав айфон, он проверил сообщения. Серж сообщал, что его подружка вернулась под их общий кров, но уже вчера они снова поссорились. Филипп делился новостями о съемках. Мать волновалась из-за того, что никак до него не дозвонится, и спрашивала, не отправился ли он на гастроли, не простившись с нею.
– Эти тоже ни перед чем не останавливаются, – усмехнулся Раймон, появляясь рядом с Тома́.
– Ты о ком?
– О создателях скамейки, на которой ты пристроил свой зад. Представь себе, одновременно это погребальная урна. Наверное, они смешали пепел с цементом и вцементировали и беднягу Джеральда в вечность. Я ничего не придумываю, сам полюбуйся на табличку.
Тома́ повернулся и прочел:
Вечная память
Джеральду Фильмуру
(1949–2008),
покоящемуся здесь.
– А ведь он мог за всю жизнь ни разу не присесть, – поделился своим предположением Раймон.
Тома́ поднял голову и увидел Манон, наблюдавшую за ним от входа в мавзолей.
– Кажется, меня засекли, – прошептал он.
– Самое время! – с облегчением отозвался отец.
– Она не сводит с меня взгляд, – испуганно сказал Тома́.
Манон преодолела разделявшее их расстояние, остановилась перед скамейкой и попросила разрешения сесть. Она была настолько взволнована, что сцепила пальцы и не могла произнести больше ни слова. Тома́ тоже молчал, разговор был бы сейчас неуместен.
– Вы нашли свое счастье? – нарушила она наконец молчание.
– Откровенно говоря, я его здесь не искал.
Он думал, что она улыбнется, но ошибся.
– Что-то не так? – спросил Тома́.
– Я хороню мать, в остальном все отлично.
– Это сарказм? Полагаю, да.
– Можно подумать, одного этого мало, теперь я обязана исполнить ее последнюю волю. Она поручила это не моему отцу, а мне! Почему бы родителям хотя бы немного не облегчить нашу участь, готовясь к уходу?
– Кому вы это говорите!.. – лаконично отозвался Тома́.
– Простите за прямоту, но время не ждет. Мне не приснилось, что вы вчера назвались музыкантом? На каком инструменте вы играете?
– Я пианист.
– Вас прислало само небо!
– Уверяю вас, это не так, хотя…
– Не примите меня за авантюристку, но я вынуждена попросить вас об огромной услуге. Я вам, конечно, заплачу.
– Что за услуга?
– У нашего органиста сегодня утром случился приступ. Прямо перед церемонией, это же надо!
– Он тоже умер?
– Нет, до этого не дошло, скорее внезапное помрачение рассудка. Как рассказал по телефону его друг, он, находясь в ванной, вдруг закричал, выскочил, как будто за ним черти гнались, и поскользнулся. Перелом ноги, сотрясение мозга. Короче говоря, смогли бы вы вот так, без подготовки, его заменить? Не пойму, чему вы улыбаетесь.
