Тома́ остановил выбор на своем любимом парижском ресторане, L’Ami Jean. Серж нахмурился, когда им пришлось довольствоваться местами за общим столом, как будто не способствовавшим откровенному разговору, но Тома́ его обнадежил. Соседи не представляли опасности: справа сидели японцы, слева – судя по акценту – австралийцы.
За едой Тома́ был вынужден призвать на помощь весь свой стоицизм. Знай соседи, что ему приходится выносить, они бы сбегали в цветочную лавку и завалили бы его букетами; Тома́ выручило его несравненное умение мысленно уноситься вдаль. Этот талант проявился у него еще на школьной скамье. Лентяй из стихотворения Превера показался бы рядом с ним жалким дилетантом [3]. Этот его дар позволил раскрыться еще одному. С раннего детства Тома́ слышал мелодии: они звучали у него в голове так отчетливо, как будто он внимал им в концертном зале. Волшебные созвучия манили его в воображаемые странствия. Пока Серж загибал пальцы, перечисляя доказательства безразличия своей избранницы, Тома́ витал вместе с Шубертом в облаках. Экспромт до минор перенес его в Стокгольм, свое выступление там он запомнил навсегда. Шведы – замечательные слушатели. Экспромт № 2 напоминал об осеннем дне в Париже, о поцелуях студентки юридического факультета – жаль, он запамятовал ее имя…
– Ты меня не слушаешь? – встрепенулся Серж.
– Что ты, я весь внимание! – воскликнул Тома́, в голове которого звучал Экспромт № 3, напоминание об отце.
Он исполнял это произведение на сцене на следующий день после смерти отца, и никто не догадывался, что его фрак – траурное облачение.
Напрасно он расстался с отцом этим вечером; кому еще в целом мире предоставлен такой же невероятный шанс? Но почему с самого появления призрака ему никак не удается завязать с ним толковый разговор? Ему, так упрекавшему себя за то, что мало говорил с отцом, когда тот был жив!
– Не делай такое лицо! – взмолился Серж. – Даже если она от меня уйдет, жизнь продолжится, это еще не смерть.
– В некотором смысле все-таки сме… – Тома́ вовремя прикусил язык.
Спасением стал вовремя зазвучавший Экспромт № 4 – музыкальное сопровождение его приключений в Тоскане в возрасте 20 лет. Ее звали Фабиола, у нее была восхитительная нежная грудь и бесконечно нежные руки. Как сложилась ее судьба?
– Думаешь, первый шаг за мной? – спросил Серж.
– Как сложилась ее судьба? – повторил Тома́ вслух.
– Со вчерашнего дня? Какой странный вопрос!
– Нет, умоляю, хватит «странностей»!
