– Его погнала туда не любовь, а ревность!
– Зачем же она последовала за ним, если души не чаяла в тебе?
– Из-за дочери. Это как у нас: из-за тебя я остался в Париже.
– Прости, забыл, что испортил тебе жизнь.
– Я этого не говорил и никогда ничего подобного не думал. Так или иначе, бегство ему не помогло.
– Откуда ты знаешь?
– После ее отъезда я проявил себя как ответственный семьянин. Я отпустил ее, а вас, тебя и твою мать, оставить не смог. Я не стал мучить Камиллу и замолчал на долгие месяцы. Каждый день этого молчания стоил мне очень дорого, особенно цена возрастала, когда мы уезжали на летние каникулы. Если бы Камилла снова полюбила своего мужа, то не написала бы мне первой и мы не переписывались бы потом целых двадцать лет.
– Ты рассказывал о нашей жизни чужой нам женщине?
– Не о нашей, а о своей. Вокруг тебя вращалось многое, но не все.
– А что делал ее муж, когда они поселились в Америке? Не отвечай, сам не знаю, зачем задал этот вопрос.
– В то время он работал инженером в аэрокосмической отрасли. Потом, благодаря развитию высоких технологий в Кремниевой долине, он стал мультимиллионером. Вульгарно, конечно, но каждый делает что может, не правда ли?
– Ты его знал?
– А как же! Все так банально, что даже стыдно. Встречаясь во время отпусков, мы стали друг другу симпатизировать, бывало, ужинали вместе, передавали друг дружке приходящую няньку, сидевшую то с их дочерью, то с тобой. В конце концов мы с Камиллой полюбили друг друга.
– Как мило, эти ваши семейные вечера! Два любовника и два рогоносца, в том числе мама.
– Сначала проживи собственную жизнь, а потом обвиняй других. Ты веришь мне, что наша любовь была целомудренной?
– Я слышу это из твоих уст, папа, почему бы мне тебе не верить? В данный момент я отягощен другими абстракциями, которые мне гораздо труднее проглотить.
– Послушай, Тома́! Если муж Камиллы развеет ее прах до того, как урна попадет к тебе, все будет кончено.
– Что будет кончено?
– Мы. Камилла не смогла стать женщиной моей жизни, но я хочу, чтобы она стала женщиной моей смерти, а для этого мне нужен ты.
– Ты спрашивал мнение самой Камиллы? Что ты знаешь об ее предсмертной воле?
– Двадцать лет переписки! Думаешь, их не хватило, чтобы узнать ее предсмертную волю?
– Ты сохранил ее письма?
– Они лежат в деревянной шкатулке рядом с моей урной.
– Очаровательно… И где же хранится эта урна?
– За книгами крайнего книжного шкафа в доме твоей матери.
– Черт! Ты действительно был в кабинете, когда я тебя там видел?
