Потом эту песню спела неповторимая Анна Герман. Спела по-своему, очень прозрачно и грустно.
Год 1965. Средняя полоса России, Гжатск, Фокино.
Огромный цементный завод неумолимо выбрасывает из труб продукт своего производства. Почему в воздух? Не знаю. Гигантские круглые печи, диаметром несколько метров, медленно вращают свои огнедышащие тела.
Пребывание в цехе этого монстра сравнимо разве что с изощренной пыткой.
Дома, деревья, земля, люди — взрослые и дети — покрыты устойчивым слоем цемента. Все живое болеет…
В концерте принимал участие композитор Евсей Веврик. Это наш земляк. Он был приличным пианистом и много лет аккомпанировал на международных соревнованиях нашим гимнасткам. Изредка Евсей писал песенки и фортепианные пьески для детей. Как он очутился в нашей компании, я не помню.
Зал переполнен. Артисты Фокино не жалуют. Объезжают стороной.
Выходит конферансье и, чтобы расшевелить мертвого зрителя, рассказывает какую-то похабель. Конферансье хохочет. Это самый ударный его номер. Зал молчит. Молчит как “рыба об лед”.
Смятение и растерянность заставляют ведущего объявить следующий номер подчеркнуто громко и празднично:
— А сейчас, дорогие фокинцы, перед вами выступит композитор… Еврей Веврик! Встречайте!!
Зал угрюмо молчит. Еврей так еврей.
Год 1967. Комсомольск-на-Амуре. Городу вручают орден Ленина. Да что там орден! На праздник везут самого Юрия Гагарина! Сверхчеловека! Идола!
Гагаринская улыбка, обнявшая весь мир, на этот раз выполняет более локальную функцию. Она обнимает целых два дня жителей легендарного города.
Медленно и величественно подходит к пристани белоснежный лайнер. На палубе, в самом центре Гагарин. Форма одежды парадная. Ослепительно сверкают золотые галуны. С двух сторон Юрия Алексеевича подпирают комсомольские вожди. Лучезарные улыбки не могут скрыть следов вчерашнего перегруза.
На нижней палубе группа пожилых людей. Одеты скромно. Седые головы и мешки под глазами красноречиво говорят “за их счастливую жизнь”. Это первостроители.
Они корчевали тайгу, они устанавливали на берегу Амура памятный огромный валун — “здесь будет город заложен”, они прокладывали первые улицы.
Потом их (полагаю, в знак благодарности) гноили в лагерях, неподалеку от этих мест. А кто остался в живых после вдохновенного ударного труда и лагерной баланды, сражался на фронтах Отечественной войны.
Первостроителей осталось совсем мало. Но это был их праздник, праздник их молодости, их звездный час.
