Лифт вниз не поднимает | страница 5

Такой вид не оставлял никаких сомнений — этот хряет в блатных! Единственное, что выдавало меня, — рост 142 сантиметра, очки на носу и футляр со скрипочкой.

Однажды меня затащили в парадную два подростка. Я попытался оттянуть их, выкрикивая весь фраерский набор:

— Кто за тебя мазу держит? Да я вас в рот… по нотам!

Ребята молча делали свое дело. Снимали с меня ремень с заветной бляхой. Потом дали хорошего пинка и смылись.

Нести скрипку, одновременно придерживая падающие брюки, довольно сложно. Отец всыпал мне “по двадцатое число”. Моя приблатненность заметно уменьшилась.

Зачастую я приходил домой в слезах. Во дворе меня обзывали евреем. Я возмущенно жаловался матери: “Разве я еврей? Я же ленинградец!”.

В тринадцать лет отец купил мне аккордеон. Трехчетвертной “Гигантилли” с одним регистром. Заветная мечта свершилась! Всю ночь я не спал, подбирая по слуху вальс “На сопках Маньчжурии”. Аккордеон не скрипка! Неважно, что перламутровый красавец закрывал меня от подбородка до колен. Зато какой шик! Желание покрасоваться рождало одержимость. Новый тембр звучания живо напоминал военные песни. Одним словом, довольно скоро я освоил этот волшебный инструмент. Вершиной моего исполнительского мастерства стала знаменитая “Карусель”, которую виртуозно исполнял сам Юрий Шахнов!

С тех пор я стал подрабатывать. Ходил по городу с учителем танцев. Играл на аккордеоне танго, фокстроты, вальсы-гавоты, польки. Он платил мне один рубль в день (по старым ценам).

Запомнился урок танцев в кардиологическом санатории на Каменном острове. Тучные, с одышкой, сердечники неподвижно сидят на стульях.

— Танцуем полечку-пипирочку! — с ухмылкой объявляет “балетмейстер”. — Маэстро! Темп средний! — Это уже в мой адрес.

Шутка сердечникам нравилась. Не слезая со своих мест, они начинали сучить ножками, как новорожденные.

Заработанные деньги отдавал матери небрежно. Подумаешь! Делов-то!

В 1951 году по совету все того же Бори Фирсова поступил в ЛЭТИ им. В. И. Ульянова (Ленина). Специальность — автоматика и телемеханика.

В те годы электроника бурно врывалась во все сферы жизни. Профессия инженера-электрика считалась сверхпрестижной. Зачем быть плохим скрипачом, когда можно быть плохим инженером?!

Студенческая среда была очень пестрой. Многие парни донашивали гимнастерки и бушлаты. Резкий контраст этим бывалым, понюхавшим пороха мужикам составляли первокурсницы. Белые передники, туго заплетенные косички, круглые от страха перед преподавателями глаза.