Подхватив Скоблина под руку, Ковальский повел его прочь от дома.
— Коля, я уполномочен дать тебе гарантию генерального штаба, что в России ты будешь цел и невредим. Конечно, строевую часть сразу не обещаю. Из тебя еще сначала надо выкурить белый дух, перевоспитать в духе нашей новой армии, а тогда только допускать к строевым должностям. По ты получишь хорошую должность в штабе — это я тебе гарантирую.
Ковальский играл свою роль с вдохновением, ощущая себя человеком, способным повелевать, приказывать, решать судьбы людей. Это «мы» звучало в его устах весомо и внушительно. В такие минуты он совершенно забывал, что в Советской России он был всего лишь мелким агентом украинского ГПУ, которому постоянно напоминали о его белогвардейском прошлом и который мечтал выслужить себе поездку на закордонную работу вместе с женой и дочерями.
— Ведь я, Коля, — внушал он Скоблину, — прекрасно знаю твой патриотизм, знаю, как любишь Россию. Я тебе больше скажу. Когда у нас в штабе обсуждался вопрос о твоей вербовке, кто-то стал говорить, что Скоблина можно просто купить за пару долларов Я возразил: «Скоблин не продается. Если он пойдет к нам, то только во имя служения Родине и родной армии».
Ковальский остановился и сделал паузу:
— Теперь я жду от тебя прямого ответа: ты с нами или против нас?
Скоблин отвечал с дрожью в голосе. На глазах у него выступили слезы:
— Петя, я всегда считал тебя своим лучшим другом и осуждать за то, что ты поступил в Красную Армию, не имею права. Но у меня свои убеждения. Я связан присягой и тесной дружбой со своими подчиненными по Корниловскому полку. Эти люди слепо верят мне и готовы идти со мной в огонь и в воду. Я не могу обмануть их доверие. Они сочтут мой переход на сторону красных предательством… И есть еще Надюша, которой принадлежит моя жизнь.
Ковальского нисколько не смутил отказ Скоблина. Он продолжал атаку, нащупывая слабые места в генеральской обороне.
— Меня удивляют твои рассуждения о присяге, — прервал он Скоблина. — Ты давал ее не царю, а народу. Я тебя и зову служить народу. Тем самым ты не только не нарушаешь присяги, а, напротив, следуешь ей, порывая с врагами народа. Что касается твоих подчиненных… Мы никогда и не собирались требовать от тебя, чтобы ты рвал с ними. Глубоко убежден, что честные люди по твоему приказу станут служить вместе с тобой в новой русской армии.
Сделав круг, они незаметно оказались у дома Скобли на. и разговор прервался, хотя распалившийся Ковальский предпочел бы продолжить уговоры. Он надеялся дожать генерала с первой попытки. Но на последние слова Ковальского Скоблин никак не реагировал.
