Пестрота литературных группировок первых революционных лет формировала их настороженность. Может быть, в их отношении к поэтам и поэзии сказывался естественный инстинкт самосохранения. Воспитанные на Пушкине, Лермонтове, Некрасове, они накануне революции познакомились с Бальмонтом, Северянином, Сологубом и Гумилевым. Читали их, отдельные стихотворения заучивали, но все эти поэты, даже Блок, казались далекими и чужими.
Модные поэты манили и отпугивали одновременно. Они звучали увлекательно, но не всегда внятно, как музыка за окнами богатого особняка, плотно зашторенными от взора улицы. Они были улицей, они чувствовали, что эта поэзия им чужда, если не враждебна.
Князь, пробиравшийся через вокзальную толпу, и не подозревал, что стал причиной неожиданных размышлений о современной поэзии и революционных поэтах. Его самого интересовала только Москва, незабываемая Москва, город его юности.
Князь всегда избегал политики. В Екатеринодаре, где находились учреждения Добровольческой армии, управлявшие Югом России, он согласился участвовать в трудах ведомства народного просвещения. Но его услугами практически не успели воспользоваться. Красная Армия наступала, а князь отступал вместе со всеми сначала в Крым, затем в Галлиполи.
В эмиграции князю было легче, чем другим русским: в Париже с предвоенных времен жила его сестра, вышедшая замуж за крупного французского издателя. Князь получил предложение читать курс русской литературы в Сорбонне.
Князь сторонился эмигрантских политиков, генералов из Российского общевоинского союза. Да и они относились с некоторым сомнением к князю, который считал необходимым рассказывать своим студен там о новинках советской литературы и даже находил у некоторых коммунистических писателей литературное дарование.
В конце декабря 3 928 года к князю неожиданно обратились два человека, которым он не сумел сказать «нет». Они пришли поздно вечером, без предупреждения.
Князь с трудом узнал в одном из них пожилого офицера контрразведки Добровольческой армии, которого часто встречал в Екатеринодаре. Они коротко представились:
— Полковник Обухов.
— Капитан Ларионов.
Князь проводил их в небольшую комнату, которая служила ему и кабинетом, и гостиной. От чая и кофе гости отказались. Они были серьезны и сосредоточенны. Князю стало немного стыдно за свою вольную преподавательскую жизнь. «Наверное, я плохой русский», — подумал он. Есть же люди, которые и в эмиграции продолжают думать о России, а не о собственном благополучии.
