- Страшноватый, - ответил Кузанни задумчиво. - Если разделаюсь с тем, что пытаюсь писать сейчас, - уплачу десять процентов, вполне приличные деньги... Я, между прочим, как-то встречался с одним русским скульптором, в России его считали гением, по-моему, правильно считали... А у нас он делает надгробия, этим и живет... Тоже, кстати, тема... Кто-то звонит, Анри.
- Никто не звонит, - ответил тот, - у меня слух как у кота...
- А я глохну.
- Ходил к врачам?
- Да. Необратимо. Представляешь, каково-то мне вскорости будет с женщинами?! Перед тем как подвести к кровати, извиниться и начать вытаскивать из уха слуховой аппаратик...
- А вот теперь действительно звонят, - сказал Анри, поднимаясь во весь свой громадный рост. - Я намеренно держу телефон внизу, чтобы бороться с отложением солей: вверх-вниз, очень разгоняет суставы... Читай газеты, я сейчас...
Кузанни допил кофе, подошел к большому - чуть не во всю стену - окну, прижался лбом к стеклу; в детстве мы всегда норовим прижаться носом, в старости - лбом, отчего? Наверное, дети представляют себя, как это смешно расплющенный красный нос, - а нам не до смеха, доживаем, лоб не плющится, только особенно страшно, п р е д с т а в л я ю щ е ощущает холод стекла, неживой, мертвый холод. Кстати, отчего покойников всегда целуют в лоб, становящийся после смерти выпуклым, сократовским?..
Вид на озеро был прекрасным; фонтан, чудо Женевы, выбрасывал из своей таинственной глубины гигантские струи; ночью этот водяной фейерверк подсвечивали. В Нью-Йорке статуя Свободы, в Париже - башня Эйфеля, а здесь диковинный гигантский фонтан... Как это прекрасно, если город определяет свою сущность единственной деталью, врезывающейся в память на всю жизнь...
Кузанни пролистал газеты, материалы смотрел рассеянно, повторение одного и того же, только шапки разные - в них-то и видна тенденция. Случайно наткнулся на имя "Дмитрий Степанов"; прочитал абзац заново: "Русский писатель и журналист, аккредитованный в здешнем Дворце прессы, заявил вчера во время телевизионной передачи Эн-Би-Си "С добрым утром, Америка!", что политика, проводимая Белым домом в отношении Союза, очевидна: сдержать экономический рост конкурента навязыванием ему гонки вооружений; ставка на экономическое разорение России. "Что ж, - заключил Степанов, - пусть так, только американским историкам стоило бы напомнить своим согражданам, что Соединенные Штаты ни разу не были военным лагерем, нам же это навязывали дважды за последние семьдесят лет. Кто от этого выиграет? Америка? Вряд ли: сеющий ветер пожинает бурю. Россия? Для нас такого рода перспектива тоже не подарок, несмотря на то что рост военной техники привносит в торговлю ряд предметов вполне мирного характера. Если нет выгоды ни той, ни другой стороне, какой резон нагнетать напряженность? Помните древних? Их вопрос: "Кому на пользу?" таит отнюдь не риторический, но вполне предметный резон".
