- Вы знакомы с ним, что ль? - настороженно спросил кадровик.
- Пока нет. Почему, кстати, вас это интересует?
- Потому что он ваши слова повторяет...
- Значит, думает, - сказал Славин. - Вернемся к бестактности Иванова по отношению к профессору Яхминцеву...
- Мне кажется, Голташвили - повод, товарищ Славин...
- Меня зовут Виталий Всеволодович. Но это - для вашего сведения...
- Сюда уже сообщили... Так вот, Виталий Всеволодович, мне кажется, что свара между Ивановым и Яхминцевым имеет дальние корни... Помните, у нас кибернетику называли буржуазной лженаукой?
- Еще бы.
- А Яхминцев в начале пятидесятых был среди тех, кто громил кибернетику, со всего маху рубил, хоть молод был, только-только в науку входил, на том антикибернетическом гребне его и вынесло наверх, но потом он вовремя сделал шаг в сторону...
- В молодости играли в баскетбол? - поинтересовался Славин.
- Было, - удивленно ответил кадровик. - Как определили?
- "Шаг в сторону" - спортивный термин... Ну, и как Иванов отнесся к тому, что его не пустили на конгресс в Будапешт?
- Сначала ярился, а потом махнул рукой: "Это не мне надо, а науке, хотите плесневеть - плесневейте!" Отпуск взял и на Чегет уехал, кататься с гор. Вернулся оттуда с какой-то латышкой, та пожила у него неделю, и снова - один.
- Иванов не разведен?
- Нет.
- Почему?
- Мать у него... Старушка старорежимная... Категорически против разводов, каждый день в церковь к заутрене ходит...
- Сколько ей?
- Семьдесят восемь... А отец у него был статским советником, командовал железной дорогой в Сызрани... Тридцать седьмой год...
- Реабилитировали?
- Да. Подчистую.
- Вы позволите мне поработать с личным делом товарища Иванова?
- У меня посидите?
- Пожалуй.
- Что-нибудь случилось? - поинтересовался кадровик. - Чепе?
- Чепе, хотя ничего не случилось, - ответил Славин. - Просто обидно, если стоящего человека не пустили на конгресс, ущерб для науки, в этом он прав.
Генерал слушал молча, играя разноцветными карандашами, зажатыми в левой руке; не перебил ни разу, даже когда Славин прибегал к эпитетам, рассказывая о талантливости Иванова, стремительности мышления, неожиданности оценок (эпитетов не любил, предпочитал оперировать фактами), не сделал ни одной пометки, хотя обычно что-то записывал в блокнот; когда Славин замолчал, несколько рассеянно поинтересовался:
- И это все?
- Да.
- Как я могу заключить из вашего доклада, Иванов вам нравится?
- Вполне приличный человек.
