Страшная сказка о сером волке | страница 37
Альфа недовольно передернул плечами, но видимо, создавать конфликт с союзниками пока еще на пустом месте не захотел.
— Веди, — коротко рыкнул в ответ.
Дальше мы последовали двумя отрядами, а я отметила обоюдное напряжение, что витало между ними. Странно: еще вчера они бились бок о бок с людьми на стенах Мерунича, рисковали жизнями и прикрывали друг друга, а сейчас темные явно опасаются своих мохнатых друзей.
Проезжая мимо своего дома, я позволила себе лишь косой, испуганный взгляд, чтобы не привлечь внимание темных к нему. Если дальше из-за чьего-то не решенного вопроса возникнет конфликт между оборотнями и темными, то внимание последних легко привлечет моя избушка с весьма примечательным волчьим знаком на двери. Ведь она стоит сразу за воротами, у всех на виду… Что будет с моими подопечными? Неужели все, через что они уже прошли, повторится? И безопасность, что посулили волки, пропадет из-за какой-то мелочи? А ведь мы были уже за воротами, шли бы быстрее и, может быть, оставшиеся вопросы обсуждали бы гораздо позднее. И в другом месте…
Показалось, что на моем окне дрогнула занавеска, значит, они видят, что нас конвоируют обратно в город. Душа сжалась от жалости — сколько еще придется перенести бедным детям и женщинам. Альфа, наверное, тоже заметил трепыхание занавески. Он нахмурился и бросил осторожный взгляд на меня. Качнул головой, то ли успокаивая, то ли безмолвно приказывая не беспокоиться.
Утром, всего лишь сегодня утром я кралась по этим улицам, молясь богам, чтобы не заметили, не убили походя как обезумившие от страха свои, так и чужие, буквально осатаневшие от крови горожан. Сейчас я ехала, восседая на лошади, защищенная оборотнями и под «охраной» целого отряда темных. И не знала, радоваться или убиваться от горя и позора. И чаще жмурилась, чем глядела по сторонам.
Маги жизни по сути невольники своей силы, чем она сильнее, тем выше ответственность и, главное, зов. Даже не зов, а внутренняя потребность исцелять, отдавать силу, бороться со смертью. Порой с этой потребностью невозможно бороться, даже в ущерб себе. Нет, чаще всего в ущерб себе!
Сейчас во мне пылали эмоциями сразу две потребности: защитить своих, сидящих в погребе и трясущихся за детей женщин, и исцелить нуждающихся. А таких были десятки вокруг, некоторые лежали в канавах, и дар подсказывал, что кое-кто еще жив. Иногда сила целителя требовала заглянуть в проезжаемые мимо дома, покрытые сажей, горящие или лишь занимающиеся огнем. Невольно я втягивала голову, если неподалеку слышались стоны или крики.