— Ты что, спятил? — жарко зашептал Чучо. — В полицию захотел?
— Какого черта он меня остановил, собака! — Черные чуть раскосые глаза Кике полыхали яростью. — Шкуру сдеру...
— Хорошо, — уговаривал товарища Чучо. — Ты обязательно ее сдерешь, но только не сегодня. Потому что если мы не найдем эту мерзкую девчонку, то шкуру сдерут с нас. Ты ведь и сам знаешь об этом, а, Кике?
Кике ничего не ответил, но дал себя увести. Друзья перешли улицу и устроились в тени раскидистой магнолии. Чучо закурил, Кике молчал, его губы были по-прежнему плотно сжаты, крылья носа раздувались — его все еще душил гнев.
— Кике, малыш, — покровительственно сказал ему Чучо, — я вижу, ты так и не научился ладить с людьми. А если ты не поладишь с человеком, ты ничего из него не вытянешь, уж поверь мне, я дольше твоего живу на свете. Поговори с человеком вежливо, найди к нему подход, сделай маленький подарок, дай ему тысчонку-другую, и он раскроется перед тобой. А давлением, испугом многого не возьмешь. Так и останешься бедным глупым Кике.
— А ты, тоже богач нашелся! — проворчал Кике, однако злиться явно перестал.
— Посиди здесь, в тени, а я подойду к гостинице и попробую что-нибудь разузнать, — сказал Чучо и, обойдя отель с другой стороны, подошел туда, где стояли большие контейнеры для мусора.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и минуты, как с черного хода, ведущего на кухню, появился мальчик, кативший перед собой тележку с отходами.
— Давай я помогу тебе, — вызвался Чучо и, взявшись за противоположный конец тележки, помог мальчику поднять ее и вывалить содержимое в контейнер. — Как же ты справляешься с этим один? — притворно удивился Чучо.
— Лопатой, — пожал плечами мальчик.
— Да, — вздохнул Чучо. — Одним с детства приходится работать не покладая рук, а другие палец о палец не ударят. Вот как те, кто живет в этой гостинице.
— Это точно. — Мальчик вздохнул.
— Так-то, — продолжал Чучо. — Наверняка небось живут здесь одни бездельники. С утра до вечера только развлечения и танцы. Хотя, — он замолчал, как будто ему в голову пришла какая-то интересная мысль, — бывает, что занимаются каким-нибудь художеством, книги пишут, картины рисуют. Таких я уважаю.
Мальчик, видно, был рад передохнуть и продолжал стоять рядом с Чучо, кивая головой.
— Видел я здесь на набережной девушку, — говорил Чучо, — я сразу обратил на нее внимание. Художница. Не из тех, которые разоденутся и ходят, всем свои наряды показывают. Эта одета скромненько — джинсики, футболочка, ящик с красками на плече. Вот это я понимаю, а ведь тоже не бедная. Всяк трудится по-своему, — закончил Чучо свою речь поучительной сентенцией, не упомянув, однако, как именно трудится он сам.
