Человек рано или поздно начинает думать о смерти, но с разными людьми это происходит в разное время. Многие всерьез начинают задумываться об этом лишь в среднем возрасте или в старости. Дульсе отчетливо поняла, что она смертна, когда ей только исполнилось девятнадцать.
Когда злобное сквернословие преследователей смолкло, когда их шаги затихли вдали, она еще долго лежала, вцепившись в землю. Но вот недалеко, видимо со стороны полей, послышался веселый детский смех. Он рассеял ужас Дульсе, и она потихоньку выбралась ближе к тропинке. Она робко выглянула из своего колючего убежища. На тропинке никого не было. На краю поля сидели двое крестьянских ребятишек и что-то рассказывали друг другу, весело смеясь. Когда Дульсе подошла к ним, они сначала недоуменно посмотрели на нее, а затем громко расхохотались.
— Ты что, пугалом пришла наниматься! — спросил мальчик постарше в широком сомбреро.
Дульсе оглядела себя — действительно, больше всего сейчас она была похожа на огородное пугало. Ноги и руки были исцарапаны и перепачканы землей, джинсы и футболка разорваны, к ним в большом количестве пристали какие-то колючки.
— А волосы-то, волосы! — заливался мальчишка помладше.
Дульсе ни капли не обиделась, напротив, ей казалось, что еще никогда в жизни она не видела таких приятных детей.
Когда Дульсе прибежала обратно в отель, Лус уже проснулась и была не на шутку взволнована исчезновением сестры.
— Ну ты даешь! Хотя бы записку оставила! — набросилась она было на Дульсе с упреками, но когда сестра вышла на середину комнаты и Лус увидела ее, она осеклась и могла только смотреть на Дульсе широко раскрытыми от удивления глазами. — Что с тобой? Где ты была? Посмотри на свои руки! А одежда! — Лус поняла, что с Дульсе действительно что-то произошло, ведь из них двоих скорее она сама была склонна пускаться в различные рискованные предприятия, а не ее куда более осмотрительная сестра.
Вместо ответа Дульсе рухнула на кровать и разрыдалась. Теперь, когда она оказалась в безопасности, моментально наступила реакция. Лус встревожилась не на шутку.
— Дульсита, милая, что случилось? — повторяла она, склонившись над сестрой.
Наконец Дульсе потихоньку успокоилась. Лус заставила ее принять душ, а сама сбегала за кофе. Теперь, когда Дульсе, завернувшись в большое махровое полотенце, сидела за столом и маленькими глотками потягивала кофе, Лус снова подступила к ней с расспросами.
Дульсе рассказала сестре о том, что произошло на берегу. Лус задохнулась от ужаса, когда сестра дошла до того, как в нее стреляли. Когда Дульсе закончила, Лус, смотря на нее широко раскрытыми глазами, только качала головой, не находя слов.
