Армии гидравлических цивилизаций не имели таких ограничений. Их численность варьировалась в зависимости от таких факторов, как военно-техническое оснащение (пехота, колесницы, лёгкая или тяжёлая кавалерия), экономические условия (натуральная или денежная экономика) и национальный состав (обычаи коренного населения или подчинение народу-завоевателю). Но потенциально эти армии были большими.
Если все солдаты были пехотинцами - потому что отсутствовали пригодные для военных действий животные или езда верхом и на колесницах не была известна, - численность войск обычно становилась важной, даже когда разные части армии были по-разному вооружены и обучены. В древней Мексике, а также в Перу инков правительство мобилизовывало большие пехотные войска. Если практиковалась езда верхом или на колесницах, пехотинцев могло быть меньше и их численность могла существенно снижаться. Рост денежной экономики способствовал вербовке наёмников, которые могли представлять собой единственную крупную регулярную (кадровую) армию или нести службу наряду с аристократической элитой.
Наконец, завоевания. Часто, особенно в начале правления династии завоевателей, чужеземный правитель зависел от собственного населения, чтобы сохранить свою власть в безопасности, поэтому он уделял мало внимания специальной военной подготовке недавно завоёванного народа.
Но независимо от того, как были подготовлены войска аграрного деспотического режима, преимущество в численности армии редко нивелировалось в целом. Лучшие армии наступательного типа обычно имеют составную структуру.
Как отмечалось выше, феодальные армии средневековой Европы были небольшими подразделениями элитных конных воинов. Одна из армий, разбитых Карлом Лысым, состояла из менее чем пяти тысяч воинов, а описывая несколько более поздних случаев, хроники упоминают только о нескольких сотнях всадников. Интернациональные армии крестовых походов обычно насчитывали от нескольких тысяч до десяти тысяч человек[29]. Арабы имели блестящую кадровую кавалерию, которая дополнялась значительными подразделениями вспомогательных войск. Считается, что регулярные армии первых халифов династии Омейядов насчитывали около 60 000 человек, а последнему правителю этой династии Ибн аль-Асиру приписывают войско в 120 000 солдат. Гарун аль-Рашид однажды предпринял летнюю военную кампанию со 135 000 солдат регулярной армии и неопределённым количеством добровольцев.
В том же свете предстаёт сравнение армий феодальной Европы с армией Кордовского халифата. Согласно исламским источникам, в X веке мавританская Испания направила 20 000 всадников для северной военной кампании. Лот сомневается в этой цифре, которая в контексте тогдашней Европы кажется невероятно большой. Он утверждает: 'Вся Европа была не в состоянии мобилизовать в эту эпоху столько людей'. Его комментарий является настолько же правильным, насколько и неубедительным. Сам же выдающийся историк отмечает огромные доходы Кордовского халифата: 'Какой контраст по сравнению с империей Каролингов или Османской империей, государствами без финансов! Возможно, только император Восточной Римской империи, византийский василевс, обладал такими же средствами'. В другой части своего исследования он приписывает ранней Византийской империи две армии по 18 000 человек в каждой, плюс неизвестное количество оккупационных войск в Африке и Италии, то есть силы, превышающие (возможно, значительно превышающие) 40 000 человек. В свете этих фактов нет оснований сомневаться в том, что мавританская Испании, гидравлическая страна с очень высокой плотностью населения и доходами, которые намного превышали соответствующие показатели любой тогдашней европейской страны, могла собрать войско, по численности составлявшее половину армии Византийской империи, чьи доходы, в соответствии с собственным заявлением Лота, легко оценить.
