«Разговоры с Вами и Ваша книга о „драгоценных камнях“ потянули меня на новые увлечения, и как из всякого такого увлечения я всегда стремился создать нечто „обратное“, то и теперь со мною случилось то же самое.
Мне неотразимо хочется написать суеверно-фантастический рассказ, который бы держался на страсти к драгоценным камням и на соединении с этой страстью веры в их таинственное влияние. Я это начал и озаглавил повесть „Огненный гранат“ и эпиграфом взял пять строчек из Вашей книги, а характер лица заимствовал из черт, какие видел и наблюдал летом в Праге между семействами гранатных торговцев».
Далее Лесков просит указать литературу, в которой он может прочитать полезное о камнях вообще и о пиропах в особенности. «Пиропов я посмотрел вволю, — заканчивает Лесков письмо, — и красоту их понял, усвоил и возлюбил, так что мне писать хочется, но надо бы не наврать вздор».
Все просимое было получено, и повесть была написана. Окончательное название ее — «Александрит». Повесть не переиздавалась с 1903 года, поэтому мы постараемся достаточно подробно изложить ее содержание.
Основная линия повести связана с дурно ограненным гранатом-пиропом, который имел «форму бриллианта, но верхняя его площадка была как-то неуклюже, прямолинейно срезана, и оттого камень не имел ни глубины, ни блеска». Несмотря на то, что пироп был испорчен огранкой, герою посоветовали купить его и показать известному пражскому гранильщику Венцелю. «Это артист, а не ремесленник, — рекомендовали его, — кабалист и мистик, а также отчасти восторженный поэт и большой суевер, но человек преоригинальный и подчас даже прелюбопытный».
Венцель действительно оказался знатоком. По его словам, пироп был найден в сухих полях Мероница. Вместе с глиной он был вмазан в стену, замечен и продан швабу (немцу) за горсть гороха. Будучи истинным чехом, Венцель не любил немцев и отзывается о них так: «Шваб может хорошо продавать камень, потому что он имеет каменное сердце; но гранить шваб не может. Шваб — насильник, он все хочет по-своему. Он не советуется с камнем…»
Венцель буквально влюбился в пироп. Он называет его чешским витязем, разговаривает с ним. Он очень долго готовится к тому, чтобы за какие-то минуты артистически преобразить камень. И он добился своего. Пироп «поглощал и извергал из себя пуки густого, темного огня. Венцель на какую-то незаметную линию снял края верхней площадки пиропа, и середина его поднялась капюшоном. Гранат принял в себя свет и заиграл: в нем, в самом деле, горела в огне очарованная капля несгораемой крови».
