Он изящно подцепил устрицу и не без удовольствия разделался с очередным моллюском.
– Леней был его любимым соглядатаем, – сообщил Геркан, делая глоток вина. – Моим тоже.
– Почему?
– Он наивен, как ребёнок, и язык у него без костей. Вольёшь в Ленея кувшинчик вина, и он расскажет всё и про всех без утайки. Дионис знает, что его сатиры словоохотливы, но полагает, что они верны ему и надёжно хранят секреты, несмотря на болтливый нрав. Это на самом деле так, но не в случае с Ленеем.
Мужичок тем временем возвращался от барной стойки, подхватив в каждую руку по два литровых кувшина. Геркан снова вернул на лицо улыбку.
– Как твои дела, Леней? Я не видел тебя тысячу лет.
– С появлением чертей я стараюсь избегать людных мест, маленький Геркан, – сказал мужичок, усаживаясь за стол и расставляя перед собой кувшины.
– И что же тебя привело в центр мегаполиса? Небось, шпионишь за мной, козлоногий?
– Как можно? – театрально возмутился Леней и принялся суетливо наполнять бокал вином из первого кувшина.
Даже бесконечного далёкому от психологии интроверту хватило бы одного взгляда на Ленея, чтобы понять, что он беззастенчиво врёт.
– Будете домашнее вино? – обратился к нам сатир с заискивающими нотками в голосе.
Георгий Денисович покачал головой:
– И тебе не советую, – предупредил он меня, – под названием «домашнее вино» обычно подают жуткое пойло, от которого поутру дико болит голова.
– Как пожелаете, – пожал плечами сатир. Он с нарочитой аккуратностью поставил кувшин в ряд с другими тремя и с присказкой «прими душа, а если не примешь – посторонись» лихо опрокинул бокал.
– Душа? Где ты набрался этой монотеистической пошлости? – поморщился Геркан.
– Когда тебя закидывают камнями, ты начинаешь смотреть на мир под другим углом, маленький Геркан. Твоё здоровье!
С этими словами он влил в себя третий бокал и расслабленно откинулся на спинку кресла.
– Твой отец сказал, что сегодня почётно быть козлом, но у меня создалось ощущение, что Вакхий ошибся. Когда я хожу на четырёх ногах, на меня странно смотрят. Впрочем, когда хожу на двух, – не лучше.
Он грустно вздохнул и снова потянулся к кувшину. Бокалы в ресторане оказались довольно объёмными, потому как на третий содержимого кувшина не хватило, и сатир, отставив пустой сосуд в сторону, взялся за следующий.
– Я не вписываюсь в этот новый мир, маленький Геркан, хуже меня только Атланту.
– Ас ним что? – лениво поинтересовался Георгий Денисович.
– А ты не слышал? Старик свихнулся. Нет, поначалу он даже обрадовался тому, что мир меняется. И чего бы не порадоваться, если небо на плечи с каждым днём давит всё меньше? Только сначала оно стало давить меньше, потом перестало давить вовсе, а когда до него пришла необходимость дотягиваться, Атлант сообразил, что остаётся без работы. А это только кажется, что без работы хорошо. Хорошо только первое время. Потом становится невероятно тоскливо от осознания собственной никчёмности и бесполезности.
