– Былъ у тебя ребенокъ… Теперь жалуешься ты, что одинока… а съ нимъ что ты сдѣлала? – проговорилъ хрипло Грегоре́й.
Мергень вздрогнула и отодвинулась отъ него.
– Богъ свидѣтель, само умерло! – воскликнула она. – Да! Вотъ что! Ты, ты спрашиваешь меня!.. Ты даже глазомъ не повелъ, когда я мучилась, не посмотрѣлъ даже… Воды пить не подалъ… А теперь такъ ты требуешь?.. Ахъ разбойникъ!.. Не обманывай!.. Прямо скажи, что сытъ ты отъ нашего бабьяго тѣла, что есть у тебя жена молодая… что она тебя держитъ… Не лги, не притворяйся… Что ты?! Ты все равно, что грязная тряпка… Развѣ ты когда-нибудь что-нибудь сдѣлалъ по собственной охотѣ?.. Кричать на тебя всегда приходится, все равно, какъ на быка: Грегоре́й, иди! Грегоре́й, помоги! Грегоре́й, сдѣлай!.. Ты мерзлякъ, ледяное чучело!.. Любила я тебя тогда, потому что другого не было, но Анка… Анка дура!.. Нашла сокровище…
Лицо Мергень налилось кровью, глаза засверкали дикимъ огнемъ, ротъ раскрылся, и обнажились крупные, бѣлые зубы. Грегоре́й протянулъ впередъ руки.
– Уйди!.. Уйди ты дьяволъ!.. Ты еще большого человѣка когда-нибудь убьешь!..
Мергень привскочила, ударомъ ноги опрокинула котелокъ съ пищей и закричала въ изступленіи:
– Проклятый гнилушка!.. Язви тебя проказа по всему тѣлу съ завтрашняго дня! Помни, дуракъ, помни… Теперь ужъ я вамъ ничего не прощу, не пощажу васъ!.. Когда всѣ вы издохнете, когда не будетъ васъ, найду себѣ парня молодого, хорошаго… воспитаю его… Не стара я еще, не дряхла я, еще я поживу… Думаешь ты, – повѣшусь, если не пойдешь?!. Нѣтъ… Эко сокровище?!. Сумасшедшая баба къ нему прибѣжала, такъ онъ вообразилъ, что вправду что-нибудь стоитъ! Пропади ты пропадомъ!.. Всѣхъ васъ изведу, всѣхъ, очищу округу… чтобы не осталось васъ на сѣмя, чтобы исчезло съ вами ваше проклятье!.. Тогда уйду отсюда далеко, гдѣ не знаютъ меня, и никто не заставитъ меня жить въ отравленныхъ мѣстахъ… Пропадайте вы, голодайте вы…
Грегоре́й вскочилъ. Въ глазахъ Мергень зажглись знакомыя ему, ужасныя искры; онъ предусмотрительно наступилъ ногой на топоръ, а рукою коснулся рукоятки ножа. Женщина замѣтила его движеніе и перепрыгнула на другую сторону костра.
– Что – испугался?!. – разсмѣялась она. – Ухъ сіэ! Богатырь, что позволитъ себя женщинѣ накрыть молочною ложкою!..
Опа бросила въ него съ размаху головней и исчезла. Грегоре́й слушалъ нѣкоторое время, куда направилась она, взялъ даже горящее полѣно и, защищаясь имъ отъ комаровъ, пошелъ навѣдаться къ рѣчкѣ. Мергень тамъ не было. Гладкая лента бѣгущей воды тихо струилась, отражая по пути прибрежные кусты и травы. На озерѣ зато надъ бѣлой пеленой легкаго тумана чернѣли нѣкоторое время голова и плечи удаляющейся якутки, а внизу подъ ней скользило темное пятно ея лодки. Вскорѣ все это исчезло въ сѣдыхъ сумеркахъ лѣтней ночи.
