-Smokke onu!
Помост затянуло черным вонючим облаком. Благодаря ему, Канн и орк незамеченными спрыгнули с другого края помоста и вскочили в седла. Три коня галопом пронеслись через все селение и, сбив закрывающиеся по случаю тревоги ворота с петель вырвались в чистое поле, где их пешими было уже не догнать, а конными озлобленные и трусоватые селяне в погоню не бросятся - еще нагонят чего доброго.
4
Отъехав довольно далеко от окружающего негостеприимный поселок тына, Канн скомандовал привал. Орк тут же соскочил с и так не особо обрадованного коня и распростерся ниц перед сапогами Лаэрдинна, упав прямо харей в подмерзающую лужу.
-Твоя спасти мой жизь. Моя вера говорить, я твой раб до смерть. - Сообщил орк на плохом Общем языке.
Для начала, встань. И скажи, как тебя зовут и за что тебя хотели сжечь.
-Моя Удрук. Моя хотеть еда и прийти к люди. А они взять моя и говорить нелюдь-нелюдь и жечь плохой огонь.
-А ятаган тебе зачем? И шлем? - полюбопытствовал Шакур.
-Без клинок нельзя. Моя родич засмеять если без клинок. А шлем - красиво. Моя его на еда менять хотела. Шлема красивая. Стальная. Много еда для родич менять. Все ням-ням малые, ням-ням старые много луна. Людь плохой. Не дать еда. Жечь Удрук shahraggkha огонь. Шлема забрать, клинок забрать, побить камень, дерево. Хозяина хороший. Спасти Удрук от смерть. Да. Удрук раба на весь хозяин жизь. И его друг тоже друг.
-Понятно. Тебе надо найти одежду, а то замерзнешь. Да и оружие не помешает. В дороге мало ли что произойдет.
Канн подошел к лошади, на которой ехал Удрук. К ее седлу были приторочены не распакованные сумки. В одной из них нашлась безрукавка из овчины мехом наружу, которую орк принял с выражением глубочайшей признательности с таким видом, будто принимал из рук короля богатый кафтан. Во второй сумке был плотницкий инструмент. Видимо, Шакур свел коня у остановившегося поглазеть на казнь мастерового. Пока молодой маг разводил костер и готовил еду (а это у него получалось не в пример лучше, чем у Канна), Удрук отыскал где-то увесистую дубину и обухом плотницкого топорика навбивал в нее гвоздей. Получилась настоящая шипастая палица. Топорик тоже забрал себе орк, естественно с разрешения Хозяина, как он именовал Лаэрдинна.
После краткого привала путники продолжили скачку на север. Причем орк отказался от лошади и бежал, держась за стремя Канна, нисколько при этом не отставая. С каждым днем становилось все холоднее и холоднее, несмотря на то, что по календарю выходил конец весны или начало лета. Когда до границ Тонгордирима оставалось четыре дневных перехода, отряд застигла самая настоящая метель. Враз под ногами коней образовались сугробы, непривычный к морозам Канн начал мерзнуть и, вопреки всем героическим балладам и сказаниям, начал хлюпать носом. Магу тоже приходилось не очень хорошо, но он, по его словам, уже бывал в этих краях, так что привык. Лучше всех холод переносил орк - он по-прежнему бежал одесную Лаэрдинна и нисколько не жаловался. Хуже всего пришлось на ночевке. Из запасных одеял соорудили палатку, но ее нещадно продувал жестокий северный ветер. Снег внутри растопил Шакур, вызвав из своего посоха язык пламени длиною с хороший двуручный меч, но вот от сырости путников никто не избавил. Они отогревались у огня, жарили немудреный ужин, как вдруг Удрук повел носом и протяжно завыл.
