.
Уже через час я стоял на пороге дома мистера Хорнби на Эндсли-Гарденс, позвонил в колокольчик и с бьющимся сердцем прислушался к его дребезжащему звуку. Дверь открыла горничная, и я спросил, дома ли мисс Гибсон.
— Мисс Гибсон? — повторила служанка. — Она собиралась уходить, но, кажется, задержалась. Входите, сэр, и подождите: я посмотрю.
Я проследовал за ней в гостиную, прокладывая себе путь сквозь строй столиков и прочей разнородной мебели, с помощью которой современные дамы превращают свои жилища в подобие лавки комиссионера, притулился возле камина и набрался терпения. Однако менее чем через две минуты мисс Гибсон сама вошла в комнату. На ней были шляпа и перчатки, и я обрадовался, что мой визит столь своевременен.
— Не ожидала так скоро увидеть вас вновь, доктор Джервис, — сказала девушка, дружелюбно протягивая мне руку, — тем не менее вы очень желанный гость. Пришли сообщить мне что-то новое?
— Наоборот, — улыбнулся я, — мне нужно спросить вас кое о чем.
— Ну что ж, это лучше, чем ничего, — промолвила она с ноткой разочарования. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Я осторожно примостился на краешек маленького шаткого стула и приступил к своей нелегкой миссии.
— Вы помните вещицу, именуемую пальцеграфом? — спросил я как можно деликатнее.
— Разумеется, — энергично кивнула мисс Гибсон. — По-моему, она-то и явилась основной причиной всех неприятностей.
— Вы случайно не знаете, полиция забрала ее?
— Так, дайте припомнить. Сначала один из детективов отвез пальцеграф в Скотланд-Ярд, чтобы эксперты провели сравнительный анализ двух отпечатков большого пальца. Полицейские хотели оставить эту штуку у себя, но миссис Хорнби запротестовала, поскольку не желала, чтобы с помощью дурацкой игрушки, как она выражалась, Рубена уличили в преступлении, и в итоге ей позволили забрать пальцеграф. Оно и понятно: зачем он сыщикам, если они и так взяли у Рубена отпечатки, как только арестовали его? В общем, они утратили к пальцеграфу всякий интерес.
— Он теперь у миссис Хорнби?
— Ну да, если она со злости не выбросила его. Она говорила, что это он во всем виноват, и собиралась его уничтожить.
— Надеюсь, не успела, — с тревогой произнес я, — поскольку доктор Торндайк очень заинтересован в исследовании пальцеграфа.
— Вот как? Миссис Хорнби через несколько минут придет к нам — я сообщила ей, что вы здесь, — и мы у нее спросим. А зачем доктору Торндайку вдруг понадобился пальцеграф?
— Понятия не имею, — заверил я со всей искренностью, на какую был способен. — Мой ученый коллега молчалив и замкнут, как устрица. Несмотря на то, что я — его давний знакомый и помощник, он не делает для меня исключений: внимательно выслушивает, как и любого собеседника, пристально наблюдает за моими действиями, но не посвящает в свои замыслы.
