– Говорю, она не приедет! – крикнула я Окто. – Ты что, не соображаешь?
– Не ори на меня! – завопил Окто. – Я тебе не собака!
От злости я пнула камень, валявшийся под ногами, и камень, помимо моей воли, влетел прямо в лоб Ориону. Я вздрогнула. От неожиданности Орион не издал ни звука, только поднёс ко лбу ладонь. Когда он опустил руку, она была вся красная.
Окто пронзительно завопил. Я подбежала к Ориону, обняла его, бормоча: «Прости, прости!» И тут на крыльце показался Вадим.
– У него кровь хлещет! – крикнул Окто.
Доктор Борд высвободил раненого из моих объятий и осмотрел. Бедный братишка! Он не плакал, просто сильно побледнел и не понимал, что произошло.
– Ну что ж, мой дорогой, придётся наложить несколько швов, – объявил Вадим.
Кухарка помогла доктору отнести Ориона в медицинский кабинет и ассистировала при наложении швов.
Я ждала снаружи, ни жива ни мертва. Этот несчастный камень напомнил мне день пожара. Сколько всяких бед валится на голову Ориона! Мне захотелось позвонить Роз-Эме и рассказать, что случилось в её отсутствие, чтобы она немедленно вернулась. Но в то время людей нельзя было достать в любом месте и в любое время. Приходилось мириться с тем, что человек может быть недоступен, даже если это твоя родная мать.
Мы ждали целую вечность. Наконец Вадим появился, он нёс Ориона на плечах. Щёки у брата были залиты слезами, а бровь закрывала повязка.
– Операция прошла успешно! – сообщил доктор. – Четыре шва. Ваш брат проявил себя настоящим героем, можете его поздравить!
Окто от всего сердца захлопал в ладоши, а я подошла к Вадиму, встала у ног Ориона и, опустив голову, ещё несколько раз попросила прощения.
– Всё позади, – улыбнулся мне Вадим. – Я знаю, ты не нарочно. А заодно могу констатировать, что ты до сих пор не потеряла свой знаменитый удар!
С Орионом на плечах он спустился по ступенькам крыльца.
– А теперь, дорогие дети, я всё-таки отведу вас кое-куда и раскрою свою тайну. То, что вашей маме пришлось в последний момент уехать, не должно нарушить нашу программу.
Он повернулся ко мне и Окто.
– Идём?
Мы молча двинулись за ним к западному крылу дома. У башни густо росла сорная трава, высоченная, с меня ростом. За ней обнаружилась дверь. Вадим опустил Ориона и достал из кармана связку ключей.
– Пять лет назад я закрыл этот выход, – сказал он, отыскивая замок среди паутины.
Дверь рывками открылась, и мы вошли в круглое помещение. Теперь, когда оно наполнилось потоком вечернего света, пол, мебель и картины окрасились в цвет мёда, мягкий и спокойный.
