– Присмотрись внимательнее, – сказала Титания. – И увидишь разницу.
Нин слегка отстранилась, ухватившись за лестничные перила. Что она видела теперь? Четыре одинаково освещённых лица, четыре улыбки разной степени вымученности, четыре молодых крепких тела, четыре… нет, три открытых и искренних взгляда, направленных в объектив с вызовом и прямотой. Четвёртый же взгляд вызова никому не бросает. Четвёртый взгляд – отсутствующий, мутный, будто подёрнутый дымкой.
– Вот Орион, – объявила Нин, указывая на того, у которого был маленький шрам.
Титания кивнула.
– После пожара в его глазах что-то погасло, – сказала она. – Никто не смог объяснить почему. Он как будто перешёл на другую сторону.
– На другую сторону чего?
– Не знаю, зайчонок. Может, на другую сторону зеркала, как «Алиса в Зазеркалье».
– Хм… – произнесла Нин. – Теперь я начинаю понимать, почему у тебя в романах всегда происходят несчастные случаи и дело распутывает аутичный инспектор.
Титания изумлённо вытаращила глаза, оторвалась наконец от стены и шагнула к дочери.
– Орвель Шпигель не аутист! – воскликнула она. – Да, он увлечённый, фанатичный и замкнутый, но не…
– И всё-таки это совершенно очевидно, – перебила Нин, указывая на другой снимок. – Прототип инспектора – твой родной брат! Кстати, у Орвеля даже имя начинается так же, как у Ориона, ведь да?
– Я думала, ты не читаешь моих книг, – произнесла Титания удивлённо.
Это правда, Нин остерегалась романов матери. Боялась обнаружить там что-то такое, о чём ей знать не хотелось.
– Разница лишь в том, что у Орвеля нет брата-близнеца, – сказала девушка вместо ответа.
– Это правда.
– Но старшую сестру ты ему всё-таки дала.
– Да.
– А близнеца почему нет?
Фея саспенса открыла рот и на мгновенье застыла так, ни слова не говоря. Она могла ответить на этот вопрос двумя способами: короткая версия («мои романы не имеют никакого отношения к моей жизни») была бы ложью, а долгая постепенно привела бы их к правде.
– Мне надо рассказать тебе об Окто, – сказала она. – И вообще обо всём по порядку. Ты готова слушать?
Нин посмотрела на фотографии. Теперь, когда она увидела их лица, персонажи рассказа обрели плоть и кровь, стали для неё и более близкими, и более загадочными. Ей захотелось узнать их тайну.
– Я тебя слушаю.
